Анастасия Хачатурова
Глава 1. Орфей и Спорадикус
Нелегко быть супергероем, если ты размером с букашку. Еще сложнее, если ты и есть букашка. Но муравей Орфей трудностей не боялся, он точно знал: ему судьбой предназначено подвиги совершать. Не зря же природа наградила его большой силой и красной маской на голове. Ни у кого другого в муравейнике такого окраса нет.
Орфей стоял на самой высокой кочке поляны и искал, кого бы сегодня ему осчастливить.
На курчавых камнях, покрытых мхом, копошились улитки. Пинали друг другу желтую крышку. Орфея они мало интересовали: даже если с ними что и случится, пока они это поймут, пока позовут на помощь, потом еще полдня ждать благодарностей…
Под раскидистым папоротником шумели рогачики. Братья жуки — Синий и Скромный — как всегда спорили. В этот раз они, похоже, не поделили огрызок яблока, который кто-то бросил у туристической тропы. Но с ними супергероем не станешь. Они все время жужжат о еде, ни одного слова не вставить.
Орфей поднялся по стеблю травинки еще повыше и, наконец, заметил то, что так долго искал. В низине у болота собралась целая толпа насекомых. А в двух сантиметрах от берега в воде барахтался и пыхтел огромный шмель.
То, что надо! Орфей аж подпрыгнул от возбуждения и помчался вниз.
У берега насекомые тревожно переговаривались, но никто не спешил заходить в воду. Шмель, несмотря на намокшие крылья, отчаянно пытался выбраться, вокруг его груди намотался комок тины. Орфей расправил плечи, набрал в грудь побольше воздуха, с силой оттолкнулся и одним прыжком оказался рядом с утопающим. Он рванул зубами склизкие водоросли, подтолкнул шмеля вперед, но, похоже, немного не рассчитал силу: тот вылетел на берег и больно ткнулся лицом в песок. Пока он отряхивался, Орфей ловко выскочил из воды и встал рядом в героическую позу, готовый кланяться и принимать аплодисменты.
— Здрасти-жужжасти, — сердито проворчал шмель. — Ты зачем трос оборвал?
— Какой трос? — не понял Орфей. — Не трогал я никакой трос, я вас спас вообще-то!
— От чего? От пластиковой бутылки? Тоже мне спасатель! Иди домой, не мешай!
Тут только муравей заметил, что у насекомых в толпе тела тоже были обмотаны водорослями, они тонкими нитями вели к середине болота, где точно поплавок торчало зеленое пластиковое горлышко. Насекомые пытались вытащить из воды бутылку! Но теперь все придется начинать сначала, отчего все на берегу были очень недовольны: они перешептывались, искоса поглядывали на муравья, а некоторые даже тыкали в него лапами. Орфей не дрогнул, он лишь громко топнул, развернулся и пошел в муравейник.
«А что такого? За подвиги ведь не извиняются», — думал красноголовый муравей, так сильно вминая лапы в почву, что след за ним напоминал ожерелье из мелких коричневых бусин.
Это так что ли проходят будни супергероя? Никакой благодарности, еще и обругали. Орфей шел в высокой траве, сквозь которую с трудом пробивалось солнце, то и дело огибал разбросанные повсюду семечки и ворчал себе под нос: «Бутылку он тащил, а мне откуда было знать? Что она вообще там де…» Орфей вдруг застыл посреди дороги: путь преграждал огромный фиолетовый фантик.
«Сколько же мусора в лесу, а ведь это вообще-то заповедник!» — фыркнул Орфей, рассматривая блестящую преграду со всех сторон.
Стоп! Вот оно! Ну конечно! Наконец-то нашлось стоящее дело для супергероя.
Не откладывая, Орфей тут же принялся за работу: сперва оттащил с дороги фантик, затем вернулся к болоту и за секунду достал бутылку на берег. Шмель даже рта не успел открыть, как муравей убежал к улиткам. После крышки он расправился и с огрызком у папоротника, а потом и с семечками.
Когда он собрал весь мусор с поляны, он не придумал ничего лучше, чем сложить его в одну кучу. Но в сторонке, конечно, подальше от жилищ насекомых. За этим делом его и застал недоспасенный из болота шмель.
— Божечки-мошечки, ты что это такое тут натворил? — спросил он муравья.
— А вам какое дело? Вы разве на нашей поляне живете? — поторопился защититься Орфей, ожидая новую порцию ругательств от полосатого незнакомца.
— Нет, я из экопатруля, помогаю с очисткой лесов по всей России. Миссия самого Адмирала! Большая честь быть в его команде! – стоя по стойке смирно похвастался муравью шмель. — Так что это у тебя тут такое получилось?
— Ничего.
— Как ничего? Ядрен-махаон! — шмель ходил вокруг кучи мусора, нетерпеливо потирая лапками. — Это же свалка! Да?
Орфей, нервно сжимавший до этого свои жвала, так что в голове у него звучал пронизывающий скрип, поднял глаза на шмеля и медленно кивнул.
— А как ты все это перетащил сюда? Один? Бутылка же намного больше тебя. И тяжелее…
— Ну не знаю, я не почувствовал. По-моему, она не тяжелее земляники.
— Вот те нате, червь в томате! Гениально! Спорадикус! — восхищенное воскликнул шмель и ободряюще похлопал муравья по спине.
— Как-как вы меня назвали? — спросил муравей, распрямляя усики. Покраснеть он не мог, ведь у него голова всегда такого цвета, но он явно с трудом уже сдерживал свое радостное смущение.
— Я не тебя назвал, я себя назвал. Я — Спорадикус. Это мое имя.
— О! А мое Орфей, — представился муравей. — Это потому, что я петь очень люблю, но никогда в ноты не попадаю. В муравейнике говорят, что мое пение больше напоминает ор фей. Так и прилипло ко мне это прозвище.
Шмель громко зажужжал от смеха и даже сделал при этом двойное сальто в воздухе. Муравей приободрился и подумал о том, как здорово, наверно, иметь друзей: они всегда посмеются над твоими шутками.
— Но только учти, — вдруг посерьезнел Спорадикус, – свалку здесь оставлять нельзя. Собрать мусор — это только полдела. Его еще нужно переработать.
Глава 2. Братья-рогачики
Спорадикус прилетел в уральский заповедник, где жил Орфей, из соседнего региона – Сибири. Там он вместе с другими насекомыми уже несколько лет собирает мусор и придумывает ему новое применение. Так он спасает семьи и даже целые виды от вымирания. Ведь оставленный в земле, к примеру, пластик убивает почву, а многие жуки и шмели откладывают туда свои яйца.
На Урал его отправил Адмирал — главная бабочка всей средней полосы. И хоть он постоянно летал между регионами, решая все самые важные насекомовые дела, никто никогда его лично не видел, только издалека — его красные ленты на крыльях легко заметить на фоне чистого голубого неба.
— Перерабатывать? Я, кажется, уже переработал, мне бы отдохнуть… — ответил Орфей и удобно устроился рядом с кучей мусора, облокотившись на теплую бутылку, которая уже изрядно нагрелась в лучах последних деньков бабьего лета.
— Да, все это надо разобрать и подумать, куда можно пристроить эти отходы без вреда для природы, — бодрым голосом сообщил Спорадикус.
Орфей в ответ уныло кивнул, все понятно: подвиги, похоже, дело совсем не быстрое и даже немного занудное. Совершенно не так он представлял себе свою супергеройскую жизнь.
— Ах вот ты где! Ты куда наш огрызок утащил? — раздался быстрый и высокий голос.
— А что это у вас тут такое? Что-то вкусненькое? — медленно и блаженно протянул второй незваный гость.
К свалке подбежали братья-рогачики. Скромный, которого все на поляне звали Рой, как всегда впереди — с горящими глазами, а за ним — не спеша и вразвалочку — Синий. Он был младшим в семье, а вот ростом — выше своего брата, за это он получил прозвище Большой Си.
— Не трогай эту крышку, я первый ее увидел, — потянул за желтый пластик Рой. — Сделаю себе из нее ванну!
— Увидел! А я ее взял, значит — моя, — громогласно засмеялся Большой Си.
Рой, хоть и был меньше своего брата размером, ловко выхватил у Си крышку и забрался внутрь, всем своим видом показывая, что вылезать из нее в ближайшее время не планирует. Но Большой Си не растерялся: он без труда перевернул крышку вместе с братом кверху ногами, тем самым заперев его внутри. А сам развалился сверху, как на королевском троне.
— Выпусти меня сейчас же! Так нечестно! Я маме расскажу! — зажужжал Рой. Он явно прыгал внутри крышки, отчего та скакала под Си, как бешеная.
— Ек-мотылек! А ну-ка прекратите немедленно! — вмешался в ссору Спорадикус. — Здесь вам не игровая площадка. Мы здесь работаем!
— Что за работа? Кормить будут? — оживился Большой Си, слезая с крышки.
— Вечно ты про еду! — проворчал Рой. Освободившись из заточения, он старательно очищал от земли свои крылышки. — И что же вы делаете?
— Мусор пристраиваем, — неохотно протянул Орфей.
— Куда пристраиваете? К кому? — не понял Си.
— Мусор? Зачем его вообще трогать? Он и тут неплохо смотрится, — брезгливо посмотрел на кучу Рой.
— А ты почему в маске? — вдруг уставился на муравья Си.
— Я не в маске. Это окрас такой, — сердито ответил муравей. Он неуклюже пригладил свои антенны на голове, стараясь при этом не смотреть на жуков. Он уже привык к постоянным насмешкам над своей внешностью от сородичей, но совсем не знал, как к ней относятся другие насекомые: до сегодняшнего дня он ни с кем на поляне толком-то и не разговаривал. Он любил слушать.
— Классный окрас! Ты на супергероя похож! — сообщил Рой, плюхаясь рядом с Орфеем с куском подветренного яблока. А Си в подтверждение кивнул им затылком, с упоением копаясь в свалке. Двигался он на удивление медленно и размеренно, особенно по сравнению с братом.
Орфей немного отодвинулся от Роя, который сел ему чуть ли не на лапы, и взглянул на него с удивлением: рогачик не шутил, лишь с восхищением смотрел на его красную голову. Муравей быстро отвел от него глаза и обратился к Спорадикусу:
— Так, а куда же все это девать?
— Попробовать раздать насекомым. Есть у вас на поляне какие-нибудь мастера или изобретатели?
Рогачики перестали на мгновение жевать и одновременно, будто по команде, помотали головами. Орфей же вскочил со своего места и, пожалуй, чересчур громко воскликнул:
— Есть, конечно! Давайте начнем с крышки! Я точно знаю, кому она может пригодиться.
— Ты свою суперсилу пока побереги, у тебя впереди еще, вон, сколько дел, — он кивнул в сторону огромной пластиковой бутылки. — С крышкой и жуки справятся. Да, мальчики-рогачики?
Братья не сдвинулись с места, опустили головы и нерешительно переминались с лапы на лапу.
— А что мы за это получим? — тихонько поинтересовался Рой.
— Да-да, мы хотим большой кусок коры и грамоту от самого Адмирала! — без тени смущения выставил свои условия Си.
Рой со всей силы толкнул жука в бок.
— Ты что! С ума сошел? Зачем про Адмирала сказал? Сейчас нам с тобой влетит по самые усики! — испуганно шикнул он на младшего брата, чтобы шмель его не услышал.
Спорадикус добродушно усмехнулся и протянул братьям лапу:
— Договорились! Кора и похвала — все, что нужно растущему организму. А теперь в путь! — К господину Быстряку, самому шустрому жуку на планете, — ответил Орфей и уверенно зашагал вперед.
Рогачики с особым рвением пожали лапу шмелю и тут же засуетились вокруг крышки. Ее легко можно было бы докатить до места назначения в одиночку, но ни один из братьев не хотел уступать другому, чтобы не выглядеть в глазах шмеля ленивым помощником. Поэтому рогачики подхватили крышку с двух сторон и понесли ее, смешно топая боком. При этом они, конечно же, постоянно спотыкались и с диким грохотом налетали друг на друга.
Орфей шел впереди, стараясь не обращать на рогачиков внимания. Он жалел, что упустил момент и не попросил награды и для себя. Но, по правде говоря, он совсем не знал, что хотел бы получить. Уж точно не кору. И даже не нектар. Больше всего на свете он хотел бы узнать что-нибудь про свою семью, настоящую семью. Ведь только у него из всех муравьев на их поляне голова была красного цвета.
Глава 3. Быстряк и бег по кругу
Дорога к дому Быстряка лежала через белые заросли ягеля. Орфей очень любил эту тропу – за то, что она напоминала ему зимний лес. Он видел его лишь однажды. Зиму муравьи проводят в гнезде, практически не вылезая на поверхность, но все же один раз Орфей смог выглянуть на улицу вместе с отрядом, который отправлялся в поход за едой, и сразу же влюбился в снег, в его чистый яркий цвет и холодную тишину.
В ягельной роще тоже было светло и прохладно. Белые ветки, закрученные в кудри, напоминали лениво плывущие облака.
Как вдруг сверху раздался хруст, и часть одного облачного куста исчезла. На появившемся кусочке неба танцевали, стукаясь друг о друга, желтые зубы лося.
— А! Что это? — басом закричал Большой Си, бросил свою сторону крышки и спрятался за могучую и сильную спину шмеля.
Крышка упала на лапы Роя, и тот тоже закричал.
— Ух ты, ешкин клоп, оглушили! Это самый обычный лось, — спокойно ответил рогачику Спорадикус. — Он для нас безобидный, а вот для ягеля — нет. Попрощайтесь со своей рощей, новая такая же здесь появится теперь только лет через сто. Лишайники растут медленно, но лосей это, конечно, совсем не волнует…
У Орфея перехватило дыхание. Сто лет? Даже люди столько не живут, а уж муравьи и подавно. Пока шмель пытался отцепить от себя трясущегося Си и успокоить Роя, который прыгал то на одной, то на другой лапе, не способный определиться, какая из них болит сильнее, Орфей все никак не мог отвести взгляд от лося.
— Вот ведь горе луковое, — ворчал Спорадикус, подхватывая жуков своими лапами и поднимаясь в воздух. — Орфей, возьми крышку! Братья полетят на мне.
И они скрылись в глубине ягелевых зарослей.
Орфей подхватил крышку и поспешил вперед, пока лось снова не опустил на землю свои гигантские зубы. Такой великий и невозмутимый, он размеренно двигал челюстями, даже не подозревая, что уничтожает чей-то мир.
Когда муравей дошел до конца рощи, Си все еще дрожал от страха. Брат пытался его успокоить:
— Да что ты его так боишься?! Нужен ты ему больно. Он тебя даже и не заметил с такой высоты, — приговаривал Рой, а увидев Орфея, сразу же добавил: — Вот Орфей же не испугался, а он, посмотри, какой маленький.
— Я не маленький, — ощетинился Орфей. — Я нормального муравьиного роста. К тому же у меня суперсила… Впрочем, не важно. Мы пришли!
Орфей сбросил с себя крышку и указал на горку листьев и иголок под сосной. Тут жил Быстряк. Этот жук прославился на всю округу, когда несколько месяцев назад обежал весь заповедник по периметру, ни разу не остановившись на отдых. С тех пор его все в лесу знают: он помогает другим насекомым вести здоровый образ жизни и считается главным спортивным экспертом на всем Урале.
Вот и сейчас он стоял на пригорке и активно перебирал нижними лапами, что-то напевая себе под нос.
— Господин Быстряк! — Рой шагнул вперед и слегка откашлялся. — Э… Здравствуйте! Мы вам кое-что принесли.
Жук проворно развернулся и улыбнулся от усика до усика, блеснув всеми своими четырьмя зубцами.
— Какая приятная неожиданность! Я всегда очень рад гостям. Что же это у вас такое? Неужели крышка? Как это вовремя!
Он резво взял из рук муравья подарок и стал внимательно изучать его со всех сторон. Потом подошел к своему дому, достал из-под завалов перегноя несколько высушенных веток, чешую от шишки, кусок коры и стал приклеивать это все на крышку с помощью смолы. Рой, Спорадикус и Большой Си, затаив дыхание, наблюдали за процессом. Тишину прервал сам Быстряк.
— Ты, если я не ошибаюсь, Орфей? — не отвлекаясь от дела, спросил он у стоящего поодаль муравья. — Можешь вот здесь придержать?
— Да, но… откуда вы знаете? — удивился Орфей.
— Я твою красную голову часто вижу в белой ягелевой роще. Да и как тебя не знать, ты с таким окрасом у нас один на поляне.
Орфей был так поражен, что не смог ничего сказать в ответ. Ему-то казалось, что до него в заповеднике никому нет дела, что никто и знать не знает, как его зовут, тем более такая знаменитость, как Быстряк.
— Так-так, а вы братья-рогачики? Подайте-ка мне ту травинку. Я был знаком с вашим отцом, он был выдающимся жуком, столько лет был на страже нашей поляны, а как ему шла полицейская форма! А теперь потяните ее в разные стороны! Ну же! Сильнее, не ленитесь, вон какие жучары уже выросли! Как поживает теперь ваша матушка? Много забот с больными?
Братья одновременно пожали плечами, на лицах — напряженные гримасы, Рой даже кряхтел от того, как старался натянуть травинку.
— А вот вас я не знаю, вы точно не здешний. Откуда вы к нам прилетели? — под конец обратился Быстряк к Спорадикусу, продолжая колдовать над крышкой.
Пока шмель рассказывал про себя и свои планы по очистке заповедника от мусора, Быстряк закончил свое изобретение, отложил в сторону смолу, отряхнул крышку от налетевшей с дерева пыли, лихо запрыгнул на пристроенное сверху сиденье и… покатился. Он крутил шишечные педали, приделанные с двух сторон от крышки, и наворачивал круги мимо гостей с раскиданными в сторону лапами, как будто сила притяжения ему была неведома.
— Жук-пережук! Это же моноцикл! — зажужжал от восторга шмель и не удержался: захлопал всеми шестью лапами одновременно.
Рой и Большой Си, как и Орфей, стояли, разинув рты, и восхищенно смотрели на Быстряка. Первым из оцепенения вышел Рой, он вдруг спросил жука:
— А вы зачем обошли наш заповедник?
— Не люблю стоять на месте. Знаешь, как люди говорят: «Движение — жизнь». К жукам это тоже относится.
— Да, но вы же бежали по кругу! Пришли туда, где уже были, ничего от этого не изменилось! — не унимался Рой.
— Ты так считаешь? Что ж, а мне вот кажется, процесс порой важнее результата. Ведь отправляемся мы в путешествие не ради цели, а для того, чтоб узнать что-то новое, в первую очередь о себе, — Быстряк грациозно спрыгнул с моноцикла и с жаром пожал всем гостям лапы на прощание. — Спасибо, что заглянули к старику, приходите ко мне еще! Буду рад приспособить и другой ваш мусор, особенно если он будет круглый и твердый. Мечтаю следующий круг по заповеднику сделать на собственном автомобиле.
По дороге к свалке Орфей отстал от шмеля и жуков, он хотел в последний раз прогуляться по своей ягельной роще. Солнце клонилось к закату, ветер подгонял фиолетовые тучи к поляне, угрожая насекомым дождем, а белые ветки лишайника как ни в чем не бывало светились мягким белым светом, еще не зная, какая участь их ждет. Орфей отломил себе на память один кудрявый листик ягеля и, подняв голову наверх, с отчаянием крикнул активно жующей парочке лосей:
— Надеюсь, вам хотя бы вкусно!
Глава 4. Красотел и жизнь в золоте
Ливень шел всю ночь, а на утро поляну было не узнать. Дождевые бусины все сделали нарядным и блестящим.
Братья-рогачики предложили отнести фантик Золотистому Красотелу, у которого их мама заказывала себе платья на праздники. Этот жук шил наряды из всего, что только мог найти в заповеднике, и обертка от конфеты ему точно пришлась бы по вкусу.
Жил Красотел у начала туристической тропы, довольно далеко от поляны, поэтому Спорадикус предложил всех довезти на себе. А фантик, раз уж он легкий, привязать на травинке к телу. Так же, как и бутылку, когда ее пытались вытащить из болота.
Всем, кроме Большого Си, летать понравилось. Орфей внимательно смотрел вниз, он никогда раньше не видел своей поляны с высоты. Мир будто бы перевернулся: жуки, гусеницы, улитки стали в одночасье крошечными муравьями. Трава и цветы после дождя сверкали на солнце, словно сотни далеких планет. Ветер дул в лицо, загибая антенны к спине, превращая их в крылья. Он слышал в гнезде, что есть в природе и летающие муравьи. Вот им, наверно, супергероями быть куда легче.
— Какая странная туча! — закричал вдруг Си, пытаясь перекрыть своим голосом шум ветра.
Впереди действительно маячило серое облако, над самой травой – слишком низко для настоящей тучи. Чем ближе они подлетали, тем яснее было слышно, что облако это жужжало, очень громко и пискляво. Комары!
— Адмирал здесь! Адмирал! Адмирал на поляне, — бесконечно передавали они друг другу сообщение. — Сам Адмирал! Не может быть! Вот это новости! Да, новости! Какая честь! Честь, честь… Вот это честь!
— Мать моя шмель! Как Адмирал? Уже? — заволновался Спорадикус и подвис на мгновение в воздухе. — Я ожидал его намного позже! Мне нужно обязательно его встретить. Фантик отнесете сами, тут недалеко. Вы же знаете дорогу. Синий, Скромный?
— Я такие вещи не запоминаю, — простодушно ответил Большой Си.
— Знаем-знаем! Разберемся. Ну спросим дорогу, если что, делов-то! — сбивчиво, но довольно уверенно сообщил шмелю Рой.
Спорадикус опустил пассажиров на землю, отвязал фантик и обратился к муравью:
— Орфей, ты за старшего! Не задерживайтесь, с бутылкой тоже хорошо бы сегодня разобраться. Ну я полетел! Надо перед Адмиралом отчитаться.
Шмель поднялся в воздух сначала вертикально, словно ракета, а потом стремительно помчался вдоль травы, ловко огибая стволы елок и сосен.
Муравей огляделся по сторонам, взвалил на себя фантик, вопросительно посмотрел на рогачиков и пошел по направлению, которое после секундного колебания указал своей лапой Рой. Жуки поплелись за ним.
— А ты зачем мусор разносишь? Тебя шмель заставляет? — спросил Орфея старший рогачик.
— Нет, не заставляет.
— А что ты получишь взамен? Наверно, что-то очень ценное, раз ты все это таскаешь на себе! — поинтересовался Си. Он без конца озирался по сторонам, в надежде найти у тропы что-нибудь съедобное.
— Супергероям награда не нужна. Подвиги совершают не для этого.
— А для чего?
Муравей не ответил. А что бы он мог сказать? «Чтобы надо мной, наконец, перестали издеваться»? «Чтобы стать известным»? «Чтобы найти себе хотя бы одного друга»?
— Я бы не хотел остаться без награды. Рой, как ты думаешь, нам же подарят обещанную кору? — жалобно спросил у брата Большой Си.
— Да подожди ты, Си, со своей едой. — Рой обогнал муравья на тропе и пошел перед ним вперед спиной. — Так, значит, ты всерьез думаешь, что можешь стать настоящим суперге…
Бултых! Рогачик не заметил, что на тропе стоял гигантский гриб-бочонок, и на всей скорости врезался в его желейный бок. Тот пошатнулся, задрожал, а затем одной мощной волной выплеснул из себя склизкую жижу прямо на голову жуку.
Рой завизжал и отчаянно затряс лапами, пытаясь избавиться от слизи. Прыгая то вправо, то влево, под громкий хохот Большого Си, липкий жук задел в конце концов лист лопуха, растущего по соседству, и опрокинул на себя большую каплю холодной воды, оставшуюся там после дождя. Слизь смылась с него в одно мгновение.
— Что это было? — Рой стоял, опустив лапы, и удивленно хлопал глазами.
— Это сок гриба, – безуспешно пытаясь сдержать смех, просветил жука Си. – Кажется, он называется саркосома. Мама говорит, он очень полезный, одна капля может вылечить от любой болезни. А ты, братец, похоже, теперь… бессмертный!
Пока Си пытался справится с очередным приступом смеха, а Рой — оттереть остатки слизи со своих лап, Орфей подошел к бочонку и аккуратно его потрогал. Круглые бока на ощупь оказались мягкие и бархатистые. Муравей никогда раньше таких грибов не встречал. Он нашел на земле чешуйку шишки и набрал в нее немного сока. А потом закрыл сверху еще одной чешуей и обвязал все длинной травинкой. А что? Никогда не бывает лишним иметь такое лекарство про запас.
Остаток пути до дома Красотела муравей и жуки прошли молча и без приключений. Зря только шмель волновался, что они заблудятся: жилище жука-модельера было видно за много-много метров. Даже в такой пасмурный и хмурый день оно блестело и переливалось, ведь оно сплошь состояло из ярких упаковок, мишуры и конфетти. На пороге в золотистом наряде из фольги стоял сам Красотел с распростертыми лапами:
— Приветствую, приветствую вас, мои дорогие! — немного нараспев поздоровался с гостями жук. — Я вас уже заждался. Комары сообщили, что вы вот-вот пожалуете. Да еще и с подарками! Скорее дайте мне посмотреть, что вы такое там принесли?
Он медленно и очень аккуратно снял с Орфея фантик, расправил его на земле и осмотрел с помощью маленького осколка стекла:
— Прекрасно, просто великолепно. Совершенно не повредился в дороге, а цвет! Тренд этого сезона! Динамичный синий с живительным фиолетово-красным оттенком! Ну разве не прелесть?! Спасибо, что доставили мне его прямо домой. Чем я могу вас отблагодарить?
— Ну, вообще-то, мы проголодались!.. — прямо объявил Си.
— Извините, господин Красотел, мой брат просто не очень вежливый, когда голодный. Он хотел спросить, не найдется ли у вас немного коры для двух маленьких жуков? — поспешно добавил Скромный, видя, как глаза жука модельера стали похожи на две ягоды брусники. — И капелька нектара для одного… большого красноголового муравья?
На этих словах он ехидно посмотрел на Орфея. Но тому было не привыкать: пусть издевается, сколько хочет, ведь это просто слова, по-настоящему можно узнать другого только по поступкам.
— Думаю, найдется! Подождите здесь, только ничего не трогайте.
Красотел скрылся в горе цветных бумажек, из которых был сложен его дом, а затем вынес оттуда две тарелки с березовой корой и крошечный пузырек из смолы с цветочным соком.
Пока жуки чавкали и заглядывали в тарелки друг друга, Красотел подошел к Орфею и великодушно сказал:
— Я могу сшить для тебя великолепную шляпу, чтобы скрыть этот яркий окрас. Никто в жизни не догадается, что с тобой там… — он постучал себе по голове кончиком лапы, — что-то не так.
А потом он пододвинулся еще ближе и, заговорщицки подмигнув Орфею, отогнул край своего золотистого наряда. За ним виднелись обыкновенные черные крылья с маленькими желтыми точками посередине.
— Я тоже, как ты видишь, родился с изъяном. Ох, как меня дразнили в детстве за эти золотые точки! А теперь я о них даже и не вспоминаю. За моими нарядами приезжают со всех уголков Урала, да что там — со всей России прилетают! Так что теперь я могу позволить себе ходить в золоте весь, целиком. И каждый день менять мантии, — Красотел гордо указал на галерею костюмов, развешенных вдоль его жилища. — Какую шляпу ты бы хотел?
— Спасибо, не надо. Мне не идут шляпы, — ответил Орфей, опустив глаза.
Как будто он сам не догадался прятать свою красную голову от других муравьев. Первое время он даже из комнаты своей не выходил. Только это не помогло, будь он в шапке или нет — его все равно дразнили. И выход из этого был лишь один: показать всем, что маска эта дана ему неспроста и что он еще будет вершить великие дела.
Красотел в ответ лишь снисходительно хмыкнул и ушел к жукам – хвастаться своей новой коллекцией.
Орфей бродил вдоль ярких стен модного дома, пил нектар из бутылки и рассматривал висящие повсюду наряды и украшения. Его внимание привлек один портфель, сшитый из коричневой упаковки с красной надписью посередине. Он не знал, какое слово там было вначале, на сумку уместилась лишь одна большая буква «М».
— Господин Красотел, скажите, сколько это стоит? — крикнул он жуку, не отходя от места.
— Нисколько, забирай даром, — отмахнулся Красотел, мельком взглянув в сторону Орфея. — Это даже не прошлогодняя коллекция, эти цвета безнадежно устарели. Никто такое у меня уже не купит.
Муравей обрадовался, одним махом допил свой нектар, перелил в пузырек сок саркосомы из прежней шишечной конструкции и сложил его в сумку. Туда еще отлично поместилась бы ветка ягеля, но сейчас она лежит у свалки, надежно спрятана за огрызком — там ее точно никто не увидит и не найдет.
Глава 5. Вонючая Олёнка и последнее дело
Вернувшись на поляну, Орфей и рогачики обнаружили, что их свалка сильно увеличилась в размерах. К бутылке, огрызку и семечкам прибавились высохшие куски мха, сосновые иголки, треснувшие шишки… Чего тут только не было! А на самом верху этой подгнивающей ароматной кучи сидела какая-то черная жучка с белыми точками на спине.
— Ты кто такая? Ты зачем мусор сюда притащила? — набросился на нее Рой.
— Это Вонючая Олёнка! — ответил за незваную гостью Большой Си. — Она со мной учится. Но у нас в классе никто ее не любит. Думаю, ты уже понял, почему.
Си помахал знакомой лапой, а затем вместе с братом отошел подальше, чтобы не чувствовать тухлый запах.
Орфей решил не здороваться с наглой девчонкой. Он несколько раз обошел вокруг свалки, но лишайника своего не нашел.
— Ты не это случайно ищешь? — поинтересовалась у Орфея со своего трона Олёнка, размахивая в воздухе ягелем, будто белым флагом. — Я сразу поняла, что это никакой не мусор, а настоящая драгоценность. Теперь ягеля у нас на поляне не найти, лоси вчера все обглодали. Так что это последняя веточка на всю округу.
Орфей молчал и лишь внимательно следил глазами за своим лишайником. Он без труда мог бы запрыгнуть на кучу и силой отобрать его у этой вредной жучки, но тогда ветка могла бы сломаться, а этого он никак допустить не мог.
— Ты, наверно, очень хочешь получить свой ягель обратно, правда? — с улыбкой спросила Олёнка. — Но только просто так я тебе его не отдам.
— Чего ты хочешь? — тихо поинтересовался Орфей.
— Я знаю про твою суперсилу, так что помоги мне достроить мой новый дом, и тогда я верну тебе ягель. У тропы сегодня выбросили шкурку банана, а я так люблю тропические ароматы… Принесешь мне ее сюда?
«Цена не такая уж и большая», — подумал Орфей и кивнул Олёнке в знак согласия.
– И захвати у болота краюшку хлеба на обратном пути, а я тут пока красоту начну наводить, — крикнула ему вслед Олёнка и принялась складывать на земле узор из иголок и семечек.
Орфей огляделся в поисках рогачиков, но те уже куда-то запропастились. Придется справляться одному. Он пошел вдоль тропы и уже минут через десять нашел на обочине шкурку банана. Свернув к болоту, он увидел, что к краюшке хлеба уже ползут во всю прыть улитки, но он оказался быстрее.
Тащить все это на тросах было не очень удобно, поэтому на обратный путь у муравья ушло гораздо больше времени. К дому Олёнки он вернулся спустя час.
Жучка увидела его издалека и побежала навстречу, хотела было обнять, но муравей отпрянул в сторону. Тогда Олёнка просто отдала ему ягель.
— Спасибо! Спасибо тебе огромное! Как же давно я мечтала о собственной куче, — зачастила Вонючая Олёнка, нежно поглаживая шкурку банана и шумно вдыхая ее запах. — Я так долго пыталась всем понравиться в школе, даже вступила в клуб божьих коровок, у меня с ними окрас похож, так что приняли меня без лишних вопросов. Только божьи коровки эти!.. Первые красавицы на поляне, а разговоры у них только о том, у кого сколько пятнышек на спине. Скукотища! А еще ты знал, что они едят тлю? Мерзость!
Орфей слушал вполуха, он изучал ягельную ветку, а когда убедился, что она не сломана, долго и с большим трепетом укладывал ее в свою новую сумку.
— Ну а я же вегетарианка, — продолжала трещать Олёнка. — Я люблю цветочный нектар, особенно розы. Это такое объедение, ты когда-нибудь пробовал? Заходи осенью в гости, я тебя угощу. Уже уходишь? Забери с собой эту уродливую зеленую бутылку, пожалуйста! В моем доме нет места пластику, все должно быть только натуральное!
Муравей оттащил бутылку в сторону от вонючей кучи и стал искать глазами Спорадикуса. Он совершенно не знал, кому она могла бы понадобиться в их заповеднике. И тут как из ниоткуда рядом с ним снова возникли рогачики: оказывается, они бегали домой — обедать.
— Осталась одна бутылка! — радостно воскликнул Большой Си, с завистью поглядывая на то, как Олёнка возится на свалке со своим перегноем.
— Да! Повезло нам, не надо придумывать, куда огрызок и семечки девать, — поддакнул ему Рой. — Да еще и новый мусор собрали с поляны. Красота! Ты только обязательно скажи Спорадикусу, что мы тебе помогали! Договорились?
— Но куда нам эту бутылку деть? — вслух размышлял Орфей. — Вряд ли она кому-то может принести пользу…
— Еще как может! — послышался рядом старческий голос. Орфей развернулся и увидел за бутылкой жука с яркими оранжевыми волнами на спине. — Я знаю одного талантливого художника, который уж точно найдет применение такому необычайному холсту.
Это был могильщик — Кастор. Он редко появлялся на поляне, он жил отшельником — за кладбищем, где работал всю свою жизнь. Не самое приятное ремесло, так что в заповеднике его не жаловали. А еще ходили слухи, что брат его Полидевк — известный преступник. Мертвоед, скрывающийся у Шайтанского озера. Жуки-рогачики это знали и замерли от страха, надеясь, что могильщик их не заметит.
Орфей почувствовал, как холодок пробежал и по его телу, но все же спросил жука-могильщика — через паузу и хриплым голосом:
— И где же живет этот художник?
— На Шайтанском озере, — ответил старик.
Орфей почему-то знал, что ответ будет именно таким. И отчего супергероям достается всегда самая сложная работа? А Кастор продолжил:
— Путь туда лежит через Сонное поле, логово Муравьиного льва и Клаварный лес. Зовут этого художника Софос, он гравер. Пойдете к нему, передавайте от меня привет! И скажите, что я очень рад, наконец, вернуть ему долг. За добро платят добром, это важно, не стоит об этом забывать.
Могильщик развернулся и зашаркал в сторону кладбища. Орфей и рогачики молча смотрели ему вслед, пока Рой не очнулся от оцепенения и решительно не заявил:
— Я ни в какой Клаварный лес не пойду. Подумаешь, кора и грамота от Адмирала. И без них прекрасно обойдусь. Пойдем домой лучше, да? Большой Си? Мама нас ждет, пирог на ужин готовит!
Большой Си растерянно смотрел то на брата, то на Орфея.
— Я, конечно, ни в какие россказни про Муравьиного льва не верю, все это просто выдумки… — продолжал суетиться Рой, то хватая Си за лапу, то шагая уже в сторону дома. — Но то, что Шайтанское озеро — опасное место, это знают все. Не стоит нам туда ходить! Да еще без Спорадикуса. Оставим бутылку здесь, пока не придумаем план попроще! Ни к чему нам геройствовать ради какого-то мусора.
Орфей вздохнул и закрыл глаза. Он и сам не знал, зачем ввязался во всю эту историю с мусором, но сомневался лишь одну секунду. А потом посмотрел Рою прямо в глаза:
— Если вам так страшно, я сам отнесу бутылку граверу, а вы можете и дальше оставаться тут на поляне и ждать, пока кто-нибудь прилетит и все за вас сделает. Сидеть и бояться — последнее дело для супергероя. К тому же помощи от вас все равно никакой, только под лапами путаетесь. Без вас мне даже будет проще!
Муравей не стал дожидаться ответа, подхватил бутылку за горлышко и потащил ее в сторону кладбища вслед за могильщиком. Дорога к Шайтанскому озеру начиналась именно там.
Глава 6. Не усни под уснеей
Тащить бутылку прямо на спине было очень неудобно: она все время соскальзывала и царапалась резьбой. Поэтому, как только рогачики исчезли из виду, Орфей остановился и соорудил себе трос. Так идти было гораздо легче, а путь муравью предстоял неблизкий.
Вокруг Шайтанского озера среди насекомых ходило много легенд. Говорили, что на его берегах обитает злой дух, «шайтан». И он развлекается тем, что запускает со дна озера в небо фонтаны — ни с того, ни с сего. Или заставляет озеро часами бурлить большими пузырями, будто это кипяток. Поэтому даже люди стараются держаться от этого озера подальше: не купаются в нем и не ловят там рыбу. Что уж говорить о букашках!
А еще в этом озере плавают острова-призраки. Неизвестно откуда появляются, а потом так же внезапно исчезают. Иногда они движутся по воде сами по себе, при полном штиле — без малейшего ветра. А некоторые из них плавают корнями вверх.
На одном из таких островов, по легенде, живет страшный зверь — Муравьиный лев. Никто точно не знал, как он выглядел в реальной жизни. Но всех муравьев с детства старшие собратья пугали байками об этом чудовище: не будешь слушаться и вовремя ложиться спать, утащит к себе в логово.
Орфей шел по ухабистой тропинке и громко голосил песни. Это помогало не думать о страхах и легендах. Вокруг него ровными рядами стояли яркие факелы пальцекорника фукса. Словно спички, горящие фиолетовым пламенем, они освещали ему путь в неизвестные земли.
Когда прошло уже несколько часов от начала пути, муравей вдруг засомневался, что идет правильно. Единственное, что он знал, что в середине дороги он должен пройти через Сонное поле — заросли цветущей уснеи. Точнее — его обойти. С детства в муравейнике его учили: уснея растет лишь там, где самый чистый воздух, и, если долго оставаться среди его солнцеобразных цветков, можно провалиться в глубокий крепкий сон, такой сладкий, что и просыпаться не захочется.
Орфей устал от обилия мыслей, да и бутылка в долгой дороге уже не казалась ему легче веточки, скорее была весом с огромное тяжелое бревно. Поэтому муравей решил сделать привал. К тому же рядом так сладко запахло нектаром.
Муравей огляделся и увидел впереди белый цветок на тонкой ножке. Лепестки его, сплошь изрисованные серыми нитями, тянулись к солнцу, прикрывая от ветра россыпь белых тычинок, похожих на звезды, в желтом круге его сердцевины. Аромат от цветка исходил очень нежный, почти невесомый.
Муравей и сам не заметил, как забрался по стеблю до белых листочков и с жаром вонзил в желтый центр свои острые жвала. Во рту неожиданно стало так горько, что Орфей отдернул от цветка красную голову, не удержался лапами на стебле и полетел с большой высоты вниз. На полпути к земле он упал на размашистый лист, отскочил от него в воздух, как от батута, и благополучно приземлился на рыхлую мягкую землю. В глазах у него потемнело, орло жгло от невкусного сока. Орфей быстро встал на лапы и помчался вперед, не разбирая дороги. «Пить, пить!» — крутилось у него в голове. А бутылка за ним на растянутом тросе со звоном задевала почву и то и дело подскакивала вверх, набирая внутрь воздух, словно парашют.
Если бы рядом с Орфеем был Спорадикус, он бы предостерег его пробовать нектар ветреницы отогнутой. С виду милый и нежный цветок, был на самом деле ядовитым — и для насекомых, и для людей. Но откуда Орфею было это знать, никогда раньше он не пересекал границ своей поляны. А на ней таких растений не водилось.
Орфей бежал целую вечность, пока не заметил, наконец, впереди блики солнца на водной глади. Лужа! Одним прыжком он долетел до грязной жижи и нырнул в нее с головой. Он долго плескался там, несколько раз промыл лицо и рот, а потом выбрался на сушу и без сил свалился рядом. Он лежал так несколько минут, все ждал, когда горький вкус во рту исчезнет. А когда, наконец, приподнялся, чтобы оглядеться, где же он находится, то нос к носу оказался рядом с огромным белым кругом. Словно солнце с тонкими лучиками, он нависал над корявыми острыми зарослями и, мерно покачиваясь на ветру, удерживал на себе все внимание муравья.
— Уснея. Не усни под уснеей… — с придыханием прошептал Орфей и зевнул так отчаянно, что забыл на мгновение, зачем он отправился в путь. Глаза накрыло сладкой уютной волной, в голове было пусто, телу стало легко и удобно, будто и не было позади этих многих километров с тяжелой бутылкой за спиной.
«К чему торопиться, гравер подождет, а отдых мне точно не повредит», — подумал Орфей и перестал бороться со сном, перевернулся на брюхо и с большим удовольствием закрыл свои уставшие за день глаза.
На призрачном острове с торчащими кверху когтями-корнями ходил из угла в угол мохнатый лев. Размера он был небольшого, примерно с улитку, но с очень мощными лапами, клыками и длинными прозрачными крыльями. Возможно, у настоящих львов и не бывает крыльев, но у Муравьиного льва они точно есть. Орфей стоял на берегу Шайтанского озера и смотрел на подплывающий к нему остров. Он был готов к схватке. Грозный рык льва разнесся над озером, но не напугал муравья. Он поднял повыше свой меч, вырезанный из бутылки, и широко расставил лапы, чтобы сражаться.
И тут вдруг Муравьиный лев расправил свои тонкие крылья, поднялся в воздух и пролетел мимо Орфея. Из зарослей сзади он подхватил лапами братьев-рогачиков и перенес к себе на остров. Потом он снова взлетел и похитил с берега жучку Олёнку, затем Спорадикуса, Быстряка, Златотела, муравьев из родного гнезда Орфея и всех, кого тот знал на поляне. Муравей стоял на берегу и смотрел, как остров вместе со всей толпой и грозным львом поднялся вверх на огромном фонтане и исчез в облаках. И тут кто-то тронул Орфея сзади за спину:
— Ты совсем один…
Муравей обернулся и увидел жука-могильщика. Он стоял и улыбался Орфею.
— Живой?
Муравей вдруг очнулся и резко вскочил с земли. Ф-ух, это был просто страшный сон… Вокруг были сумерки, он сидел в Сонном поле рядом с бутылкой, а над ним стоял жук с широкой мордой и выпуклыми полосками на спине.
— Ты что тут делаешь один, так далеко? Заблудился? — спросил он муравья.
— Нет, — ничего не понимая, ответил Орфей. — Я иду к озеру, чтобы отдать бутылку граверу. А кто вы? Мне на секунду показалось, что вы…
Незнакомец не спешил отвечать. Муравей вспомнил, что и сам не представился:
— Меня зовут Орфей, я живу на поляне.
— На поляне? Не братец ли мой тебя отправил к граверу? — насупив морду, спросил жук с ребристой спиной.
— А кто ваш брат? — поинтересовался, затаив дыхание, Орфей.
— Кастор, конечно. А я мертвоед!
— Вы — Полидевк? Брат-преступник могильщика, скрывающийся у Шайтанского озера? — выпучив глаза, уставился на жука Орфей.
— Почему преступник? Кто тебе такое сказал?
— Все на поляне это знают! Что-то там про украденные яйца и… Я, честно говоря, дальше не помню, — Орфей понял, что ни разу не слышал эту историю целиком и даже не знает, в чем именно виноват мертвоед.
— Ах это! Все было совсем не так. Я никому не хотел причинить зла, я просто пытался спасти тех, кто выжил.
— Но почему я должен вам верить? Вы беглый преступник! Вам ничего не стоит соврать, — справедливо заметил Орфей.
— Но только не в Клаварном лесу, — посмотрел вдаль мертвоед. Впервые с момента встречи глаза и рот его расслабились, и он больше не был похож на сурового и страшного жука в бегах. Это был обычный старик, так похожий на своего брата Кастора.
— О чем это вы? — Орфей повернул голову в том же направлении, что и жук. Там впереди у земли он заметил странное фиолетовое свечение.
— В Клаварном лесу невозможно соврать, есть в нем какая-то магия, как и на озере. Давай сделаем так. Мы пройдем через Клаварный лес, я расскажу тебе свою историю, а у дома гравера оставлю тебя в покое. Не могу я так просто бросить тебя здесь, ведь ты же явно заплутал? Или знаешь, куда идти дальше?
Орфей не знал, но про Клаварный лес жук ему точно не врал. Клавария бледно-бурая, похожая на морские кораллы, заставляла путников с головой нырять в свои самые потаенные мысли и мечты. Рядом с этим грибом невозможно было говорить ничего, кроме правды. Муравей глубоко вздохнул и как можно более уверенным голосом заявил:
— Идемте!
Он жестом показал жуку проходить вперед, а сам незаметно оторвал один круг от уснеи и положил его в сумку. «Если что, попробую его усыпить и сбежать», – подумал Орфей.
До Клаварного леса жук и муравей дошли молча, а когда Орфей увидел фиолетовые волны этого необыкновенного гриба, то убедился, что принял правильное решение. Внутри у него в одночасье стало легко и свободно.
Мертвоед бесшумно шагал по мху среди будто бы светящихся изнутри труб клаварии и неспешно вел свой рассказ:
— Я жил на поляне вместе с братом, работал с ним на кладбище. Такая уж у нас с ним судьба: помогать жукам после смерти. Однажды нас вызвали на окраину заповедника, там от разлива бензина погиб целый муравейник. Никого не удалось спасти. Бензин — самая опасная отрава для насекомых, одна капля может погубить десяток семей, а уж когда проливается канистра… Так вот, пока брат был на верхних этажах муравейника, я нашел в глубине гнезда несколько яиц, которые были совершенно сухие. Я крепко прижал их к себе и побежал со всех лап на поляну. Я надеялся, что наши муравьи смогут выходить малышей, пусть хоть они и другого вида. Но кто-то из жуков на поляне, увидев, как я бегу с яйцами, подумал, что я — вор. Знаешь, мой вид много плохого совершил, и насекомые привыкли думать, что все мертвоеды — преступники. Даже разбираться тогда толком не стали. Яйца передали в муравейник, а мне даже и слова не дали сказать. Когда прибежал брат, он с трудом уговорил насекомых меня не наказывать, а выслать к озеру, где жил его друг Софос. Именно гравер помог мне здесь обустроиться, без него я бы точно совсем пропал. Сначала ведь я жутко тосковал по дому, по брату… Но сейчас уже все в порядке, хотя, конечно, бывают и грустные дни. А еще я переживаю, как там эти яйца, вылупились или нет. Такой окрас у них был необычный, у этих погибших муравьев: все тело коричневое, а голова красная…
Орфей застыл на месте:
— Что вы сказали?
— Голова, говорю, у тех погибших муравьев была красная, никогда раньше таких не встречал. Ой, а что это у тебя? Грязь что ли по всему телу? От ходьбы стала трескаться. Ты что, в луже валялся?
Орфей уже и забыл, что нырял в лужу, а сразу после уснул. И если лицо и рот он тщательно отмыл, то на голове осталась грязная шапка. Быстро-быстро стряхнув ее лапами на землю, муравей распрямил ввысь свои антенны на красной макушке и посмотрел мертвоеду прямо в глаза:
— Кажется, это я тот муравей из погибшего муравейника! Вас сослали из-за меня.
Из оцепенения Полидевка вывел громкий шум с воздуха. Муравей и жук уже вышли из Клаварного леса и стояли у самого берега Шайтанского озера, а в небе над ними кружила гигантская стрекоза. Приземлившись рядом с мертвоедом, она сложила треугольником две пары своих крыльев, сделав подобие крыши, и уставилась на Орфея переливающимися выпученными глазами.
— Как всегда вовремя! — погладил стрекозу по голове мертвоед. — Знакомься, это Лёвушка, он доставит нас на остров к Софосу.
— Гравер живет на острове? А разве это не опасно? Тут острова плавают и тонут, когда им вздумается, — с удивлением спросил Орфей, недоверчиво поглядывая на стрекозу.
— Все, кроме одного, — доброжелательно подмигнул ему мертвоед и одним махом закинул муравья на спину стрекозы.
А потом закрепил трос бутылки на Лёвушкином хвосте и тоже уселся на живой транспорт — позади Орфея.
Крылья стрекозы сначала двигались медленно, ускоряясь с каждой секундой, пока, наконец, не разогнались до такой степени, что различить их очертания стало невозможно. Насекомое при этом летело очень медленно, его тормозила бутылка, светящимся зеленым кораблем рассекающая по волнам темного озера прямо под ним.
Орфей смотрел на спокойную гладь воды, но внутри у него был ураган: наконец-то он узнал тайну своего происхождения. Он такой на свете не один! По крайней мере, был не один. Все его родственники погибли, но в мире же остались еще красноголовые муравьи! Или нет?
Долетев до середины озера, стрекоза приземлилась на небольшой островок, полностью заваленный деревянными досками, пластиком и бумагой. Это была творческая мастерская Софоса.
— А! Мой добрый друг, здравствуй! — обрадовался художник мертвоеду. — Кого это ты с собой привез?
Мастер отложил кисти и внимательно посмотрел на Орфея, а затем потрепал по голове выдохшуюся за полет стрекозу:
— Ты, должно быть, очень храбрый, раз не побоялся лететь на Муравьином льве!
— Что? Это и есть Муравьиный лев? — воскликнул Орфей и соскочил со стрекозы, как кузнечик.
— Не бойся, он уже взрослый, а для муравьев опасны лишь личинки. Они устраивают им засады в песке, как хищники. Оттого их так и прозвали. А Лёвушка у нас к тому же совершенно ручной, он тебя не тронет, — успокоил муравья Софос и угостил стрекозу пыльцой с лапы. — Ну проходите, располагайтесь, рассказывайте, с чем пожаловали.
Глава 8. Дом-призрак и далекие звезды
Муравей держал двумя лапами кору с нектаром, делал глоток за глотком, тепло разливалось по телу, но мысли никак не желали успокаиваться. Солнце уже окрасило воды озера в розовый цвет, жуки тихонько переговаривались между собой, разрезая привезенную бутылку на холсты, пока Орфей не окликнул их давно мучавшим его вопросом:
— А тот муравейник был единственным в заповеднике?
Мертвоед поднял на него удивленные глаза:
— В нашем — да, но красноголовых муравьев на Урале много. Ты разве не пытался их отыскать?
Орфей молчал, еще сильнее сжал кору и опустил голову к чашке, будто бы на дне нектара пытался найти все разгадки.
— Тебе что, никто не рассказал про твою красную голову? — ахнул Полидевк. — Ты даже и не знал, что ты другого вида…
— Я думал, я родился в маске, чтобы подвиги совершать. Как супергерой. А теперь даже не знаю, что мне делать дальше, — признался Орфей. Он неуклюже потер лапой грудь. Он представлял, что когда донесет до гравера бутылку, то почувствует, наконец, облегчение от законченного важного дела. Но сейчас ему было скорее тоскливо, чем радостно.
— Подвиги — это порыв души, разве можно их спланировать? — Софос подошел к муравью и ободряюще похлопал его по спине. — Иди-ка сюда, я тебе кое-что покажу.
Гравер подвел муравья к двум мольбертам, собранным из палок. На одном из них была картина с какими-то серыми линиями, напоминающими разорванные в клочья облака, на другой — выверенный до мелочей пейзаж его родной поляны. Тут и болото, и ягельная роща, и дом Быстряка, и деревня улиток, и нора рогачиков… Орфей взглянул на коричневую горку в левом углу холста, которая обозначала его муравейник, и тяжело вздохнул.
— Какая картина больше нравится? — спросил муравья гравер.
Орфей указал на пейзаж, говорить он не мог, в горле застрял горький комок, будто он снова глотнул сока ветреницы.
— Конечно, пейзаж. Я нарисовал его по воспоминаниям Полидевка. Эта картина полна любви: к дому, к семье, к творчеству… — улыбнулся Софос, а потом указал на серый холст. — А здесь я просто черкал линии, смешивал краски.
Муравей все смотрел и смотрел на рисунок поляны. Он так мечтал вернуться туда победителем, а теперь даже не был уверен, что вообще имеет право считать это место своим домом.
Гравер не отводил взгляд от Орфея. Он не спешил, он стоял рядом и ждал. Пока муравей, наконец, не задал ему свой самый главный вопрос.
— Так, значит, мне не стать супергероем? Я найду красноголовых муравьев и буду жить как все, обычной жизнью?
Гравер помолчал. На другом конце озера шайтан запустил в небо небольшой фонтан. В лучах закатного солнца он напоминал раскрасневшийся от лавы вулкан, а его брызги — снежные хлопья.
— Я не знаю, какая судьба тебя ждет, — благодушно ответил гравер и начал собирать остатки ужина со стола. — Но я уверен, что геройствовать в жизни нужно не от ума, а от сердца.
Жук подготовил муравью и мертвоеду подстилки из листьев, а сам ушел спать в свой дом. Орфей лежал под открытым небом и рассматривал звезды. Одни горели белым светом, а другие как будто розовым. Он вдруг представил, что эти розовые звезды — красноголовые муравьи, к которым ему предстоит найти путь. Он вытянул лапу вверх, надеясь дотянуться до них, померять, насколько далеко они от него улетели. Как вдруг рядом протянулась тонкая яркая полоса, будто кто-то провел белой краской по темному холсту неба. Падающая звезда! Проваливаясь в сон, Орфей так и не смог придумать, какое желание ему загадать.
Наутро Софос накормил муравья завтраком, еще раз поблагодарил за привезенную бутылку и снарядил стрекозу для полета на поляну.
— Не обещаю, что скоро доберешься, но точно быстрее, чем пешком. Вы, муравьи, никогда не сидите на месте, все время куда-то спешите, а вот Лёва у нас любитель длинных удовольствий, летит небыстро, но так и безопасней. Так что потерпи и постарайся насладиться полетом. И еще одно, чуть не забыл!
Гравер подошел к своим мольбертам и снял с одного из них пейзаж поляны:
— Это тебе. В благодарность за бутылку и за то, что поделился своими чувствами. В моем плавучем доме не так часто бывают гости. А теперь, без моего доброго друга мертвоеда, я останусь жить тут в полном одиночестве. Только я и мои картины, — без тени сожаления промолвил гравер.
— А вы тоже летите на поляну? — спросил Орфей Полидевка, бережно пряча картину в свою сумку.
— Да, ты помог мне поверить, что я снова смогу обрести дом! Ты — доказательство моей невиновности. И в этот раз насекомым придется меня выслушать, что бы они там про мой вид ни думали, — мертвоед уверенно запрыгнул на Лёву и протянул лапу Орфею. — Пришло время вернуть себе свою жизнь!
Глава 9. Тайник сердца
Приземлившись у кладбища, Орфей оставил мертвоеда обниматься с братом, а сам направился на поляну. Они были так счастливы вновь увидеться, что даже и не заметили, что муравей ушел. Однако на полпути к дому Орфей передумал и свернул в лес.
Он шел по мокрой земле и смотрел на танцующие от ветра в небе ромашки. Последние в этом году. Повсюду на деревьях уже стали появляться желтые листья, а значит, пора готовиться к зиме. В гнезде, наверно, уже вовсю кипит работа: муравьи укрепляют дом, запасаются едой… Интересно, а как зимуют его красноголовые родственники? Может, они не так боятся холодов и не спускаются на дно муравейника? И если Орфей будет жить с ними, то сможет ли он иногда гулять по снежному лесу?
Белые платья ромашек сменились вышитой прозрачными кристаллами паутиной. Сотни, а может, и тысячи маленьких капель будто бы сами парили в воздухе, в каждой из них светило маленькое солнце. Орфей потянулся к одной из них лапой, так хотелось прикоснуться к этой красоте. Но его остановил низкий голос:
— Не нужно разрушать то, от чего тебе хорошо.
В углу паутины растянулся паук. Он удобно устроил голову на передних лапах и смотрел на Орфея, щуря на солнце глаза.
— Наконец-то вернулся? — растягивая слова, спросил он муравья. — Добыл сокровища?
Муравей задумался, положил лапу на свою сумку и один раз кивнул головой.
— Тогда тебе направо! — одобрительно ответил паук, указывая направление задней лапой. — Там на опушке остался последний цветущий сердцевидный тайник. Думаю, он ждал именно тебя.
Муравей повернул направо. Он без труда нашел нужное растение: на высокой ножке в разные стороны торчали бутоны-фонари, а у основания плотно перекрутились два листа в форме сердца, образовав внутри просторный тайник.
Орфей присел рядом и по очереди стал доставать из сумки свои находки. Ягельная ветка напомнила о походе к Быстряку. Муравей вдруг подумал, что он тоже пробежал свой путь по кругу, оказался ровно там же, откуда начинал свой путь. Место то же, а ощущения совсем другие…
Сок саркосомы в бутылке вернул его на мгновение в яркое жилище Красотела. Орфей сейчас немного даже жалел, что не принял его предложение о шляпе. Может, снова измазать голову грязью, чтобы быть похожим на своих собратьев в муравейнике?
Но потом Орфей взглянул на белое солнце уснеи и вспомнил слезы на глазах Полидевка, с которыми тот смотрел на пейзаж родной поляны в мастерской у гравера. Как он мечтал вернуться домой, пусть даже знал, что никто его здесь не примет таким, какой он есть. Никто, кроме брата, конечно.
Братья-рогачики… Интересно, чем они сейчас заняты? Как же забавно они тащили ту крышку, пытаясь выслужиться перед Спорадикусом, и как смешно вопил Рой, когда его облило грибным соком, а как хохотал Большой Си! Наверно, они обиделись на него, когда Орфей ушел от свалки с бутылкой…
Орфей разложил все свои сокровища в ряд на земле, а картину положил чуть ниже — по центру. Если он сейчас отправится на поиски красноголовых муравьев, то точно успеет до наступления холодов и сможет переждать зиму вместе с ними в граверих гнезде. Но тогда лучше идти налегке, спрятать все в тайнике и, не мешкая, отправляться в путь. Но муравью почему-то совсем не хотелось вставать со своего места.
И вот когда он уже было решил, что спрячет в тайник все, кроме картины, рядом с ним послышался многоголосый писк.
— Горе, горе-то какое! — взволнованно переговаривались друг с другом налетевшие из ниоткуда комары. — Бензин в муравейнике. Да, несчастье. Бедные букашки! Ох, как их жалко! Ничего, Адмирал их спасет. Успеет ли? Найдет ли лекарство?
Муравей подскочил и с волнением стал метаться из стороны в сторону вслед за беспокойными мыслями: «Какой муравейник? Наш, на поляне? Что случилось? Бензин пролился? Моя семья в опасности!» Он наскоро засунул все сокровища в сумку и побежал к дому.
На поляне насекомые носились от дома к дому как ошалелые. Из толпы вдруг выбежала Олёнка и набросилась на Орфея с объятиями, повалив их обоих на землю:
— Ты вернулся, как мы волновались! Но у нас беда, — жучка скороговоркой начала вываливать на Орфея новости. — Туристы пролили бензин на твой муравейник. Немного, но пять муравьев пострадали. Мама рогачиков сможет их вылечить, ты же знаешь, она лучший лекарь на всем Урале, только ей не хватает нескольких трав для отвара. Адмирал и Спорадикус отправились на поиски, да только где сейчас найти ягель, наш-то лоси съели… Подожди! А твой кусочек все еще у тебя?
Орфей кивнул и, схватив Олёнку за лапу, потащил ее к дому рогачиков. У входа в нору суетились братья.
— Орфей! — улыбался во весь рот Большой Си.
— Ты что тут делаешь? — накинулся на муравья Рой. — Опять будешь трусами обзывать?
— Нет, я не хотел, простите, я все вам объясню, — с сожалением ответил им муравей. — Но чуть позже, сейчас мне нужно поговорить с вашей мамой.
Он ворвался в нору и вывалил на стол перед жуком-доктором все собранные в путешествии растения:
— Что-нибудь из этого сможет спасти муравьев?
Глава 10. Больше не супергерой
Мама рогачиков госпожа Орис с облегчением вздохнула:
— Вот это богатство! Ягель очищает организм, он прекрасно прогоняет все вредные вещества, сок саркосомы укрепляет иммунитет, придает сил, а уснея снимает боль и борется с воспалением. Откуда у тебя все эти растения?
Пока Орфей рассказывал о своих приключениях, доктор варила лекарство, а братья-рогачики вместе с Олёнкой стояли у входа и слушали про приключения муравья, охая и ахая. Когда Орфей дошел до того момента, где мертвоед рассказал ему правду о его рождении, его перебила Олёнка:
— Так вот, кто этот жук! Мертвоед первым прибежал в гнездо и стал выводить муравьев на поляну. Если бы не он, то одним котелком лекарства дело бы не обошлось…
К этому моменту мама рогачиков закончила с отваром и попыталась его вынести из норы, но тот оказался очень тяжелым.
— Сейчас перелью по баночкам, — засуетилась рогачиха.
Но муравей опередил ее: он привязал себе на спину кусок коры, а Олёнка с рогачиками помогли ему поставить котелок сверху. В сопровождении друзей Орфей засеменил к муравейнику с самой большой возможной скоростью, стараясь не разлить ни одной капли спасительного лекарства.
У гнезда на блестящих подстилках лежали пять муравьев, между которыми ходили братья Кастор и Полидевк, они давали им воды и махали на них листьями, словно веером. А вместе с ними еще один жук – высокий, с черными крыльями и золотистыми точками на спине.
— Златотел! И вы тут! — воскликнул Орфей.
— Он пожертвовал свои плащи, чтобы муравьям не холодно было лежать на земле, — шепнула ему на ухо Олёнка. — А Быстряк все это время развлекал детей из муравейника, мастерил с ними паровозик из всего, что нашлось под рукой…
Тут навстречу Орфею поспешил Полидевк, он помог снять лекарство со спины, и вместе с братом они напоили каждого, после чего больные тут же уснули. Госпожа Орис прошлась по рядам и измерила больным температуру своей лапой. После чего с улыбкой провозгласила:
— Прекрасные прохладные головы! Они скоро поправятся!
Насекомые вокруг муравейника разразились аплодисментами. А Большой Си и Рой на радостях подбежали к Орфею, подняли его в воздух и стали подбрасывать, словно мячик. Муравей хохотал и жмурился от яркого света.
— Что здесь такое происходит? Доложите обстановку! — раздался голос откуда-то сверху.
Орфей открыл глаза и вместо солнца увидел два треугольных черных крыла с четырьмя широкими оранжевыми полосками. Это был Адмирал. А за ним, потирая лапы от волнения, летел шмель Спорадикус.
— Больные спасены, наш красноголовый муравей Орфей принес все необходимые растения, и я уже сварила лекарство. К вечеру будут совершенно здоровы, — отчиталась перед Адмиралом доктор Орис.
— Ох, святые улитки! Я в тебе не сомневался, — подлетел к муравью Спорадикус и с жаром его обнял. — Ты мой герой!
— Красноголовый, говоришь, — Адмирал опустился на землю и тоже подошел к Орфею. — Тогда все ясно. У вас это в крови — спасать насекомых. К северу отсюда живет целая колония муравьев-пожарных, все как один твоего вида.
— Целая колония? — с замиранием сердца спросил Орфей. — А это далеко отсюда?
— День пути. Думаю, Спорадикус будет рад тебя туда отвезти, если ты захочешь.
— Как жвала об асфальт, — подтвердил слова бабочки шмель.
Орфей оглянулся на своих друзей. Братья-рогачики прыгали от счастья, Адмирал вручил им по целому ведру коры за помощь в очистке поляны. Мертвоед при всех насекомых был оправдан за тот случай с яйцами, ему разрешили жить с братом на поляне, отчего он снова не смог сдержать слез. Олёнка стояла в стороне и заплетала из веточек косичку, напевая себе под усики веселую песенку. Потом она подняла голову и приветливо помахала Орфею, а пролетающим мимо божьим коровкам показала сложенную из усиков фигу.
Когда все церемонии были завершены, Спорадикус подлетел к Орфею и спросил:
— Ну что, готов лететь к своей семье? Как ты, наверно, рад, что, наконец, будешь дома!
— Спасибо вам большое за все, — поблагодарил шмеля Орфей. — Но я никуда не полечу. Я уже дома, господин Спорадикус. Как я могу уехать с поляны? Кто тогда будет убирать на ней мусор? Может, это и не совсем супергеройское дело, зато отличная работа для самого обычного красноголового муравья.
С тех пор муравей Орфей счастливо живет на поляне. Вместе с братьями-рогачиками и вонючей Олёнкой, которую они, впрочем, теперь так больше не называют, он каждый день следит за чистотой всего заповедника, помогая другим насекомым сортировать и пристраивать мусор. А по вечерам учит пению малышей в родном муравейнике. Орфей надеется, что однажды снова увидит свою ягельную рощу, а пока каждую зиму тайком сбегает из гнезда, чтобы пройтись по любимому заснеженному лесу. Маленькая черная точка на белом полотне земли.