Алексей Сердюков
«Детям войны» посвящается
День Победы!
Не было в жизни поколения «дети войны» дня более радостного. Представить невозможно всего, что выпало на их долю. Что довелось им пережить…
Константин Константинович Рокоссовский. Маршал Победы! Уроженец то ли Великих Лук, то ли польской земли — покрыто тайной. А для мальчишек сорок пятого это совершенно никакого значения не имет. Рокоссовский — маршал Победы! Вот и все, что следовало знать. И Жуков маршал Победы! Георгий Константинович — тоже маршал Победы! Тут уж личные симпатии, тут уж — кому кто ближе.
Еще бы! Маршал Рокоссовский — Командующий Первым, а после — Вторым Белорусским фронтом! За ним наступательная войсковая операция «Багратион», Бобруйск, освобождение Бреста, взятие первого польского города Люблин в рамках Люблин-Брестской операции, освобождение Польши, Берлин. Маршал Рокоссовский — дважды Герой Советского Союза, кавалер ордена Победы.
Четверых мальчишек Татьяны Матвеевны война оставила без отца. Сама она — в общем-то еще молодая женщина — потеряла в войну мужа. Ушел в сорок первом по первому призыву. Так и не видались больше. Защищал красноармеец Лугу, потом в составе части своей отступал, видимо, к Ленинграду. За два с половиной года оккупации вестей от него не было — а откуда им быть — никаких. Но надежда оставалась. Ею и жила Татьяна Матвеевна. Ею и «вытянула» четверых. После освобождения ждала писем, но писем не было. Писал он, писал, наверное, а ответов нет. Перестал, наверное, писать. Так думать — легче жилось. А потом и трагическое известие пришло. Потом пришла «похоронка». Пришла. Не затерялась. Война.
Победа!
Мирное небо над головой! Уж второй год не стреляют, не бомбят. Возвращаются победители. Возвращаются те, кому посчастливилось вернуться. Возвращаются к тем, кому посчастливилось дождаться, посчастливилось встречать. Радость повсеместная под зареванные взгляды недождавшихся.
Как жили семьи фронтовиков? В семье есть теперь кормилец, мужчина есть! Там, где нет мужчины — там все на женские плечи легло. И таких бесчисленное большинство. Война. Что делать — жить надо.
— Сбегайте на рынок, картошки купите да мыла кусок, — Татьяна Матвеевна
достала последние из кошелька. До зарплаты еще шесть дней.
Нелегко на одну зарплату впятером! Огородик во дворе летом выручает, осенью — лес. А ягоды-грибы не только в осень кормят, но и зимой. Но июнь еще, и не до урожаев пока.
— Все понятно, — ребята с готовностью помочь и гордостью за порученную важную финансово-хозяйственную операцию, наперебой что-то обсуждая и слегка отталкивая друг друга, побежали к калитке.
«Ну вот, принесут картошку — буду обед готовить», — размышляла в тишине Татьяна Матвеевна, затевая стирку.
Вот и подросли помощники. А Колька — тот уже совсем взрослый. Скоро уж семилетку кончит, а там и на работу. Хорошее место ему б нашлось, чтобы платили побольше, да не переломало чтоб его. Взрослый-то взрослый, а еще мальчишка ведь.
Пойдет на работу — помощь будет. Тяжело самой все тянуть. Да и как ни тянись — не хватает никак на пятерых-то. А на две зарплаты, глядишь, и как-то прокормимся. Ведь недоедают мальчишки, вечно голодные. А они растут — им питание нужно. А мы на хлебе да воде… Смахнув вдовью слезу, Татьяна Матвеевна принялась за постирушку.
По мере приближения к калитке детский галдеж утихал. Что-то подозрительное в том сразу показалось Татьяне Матвеевне:
—Принесли картошку?
— …
Замешательство, возникшее в рядах «снабженцев», само по себе уже вызывало обоснованное подозрение и ничего доброго, понятное дело, не предвещало.
— Где сумка? Что прячете за спиной? Что там?
— Вот сумка. Мыло в ней.
— А картошка?
— Картошку не купили.
— Как не купили? Почему? А деньги?
— Денег тоже… нет…
— Что прячете за спиной?
— Портрет купили.
— Портрет? Какой еще портрет?
— Портрет маршала Рокоссовского!
В самом деле, в гордых руках Николая предстал красавец-маршал во всем своем величии, с орденами и медалями, звездами, гордым взором и легкой, почти и незаметной, строгой и, вместе с тем, доброй улыбкой.
— Ах, вы, паразиты!!! Кто просил? Что удумали!!! Кто разрешал?!
Мокрое полотенце хлестало налево и направо, налево и направо. Налево. Направо…
«Что я делаю? Что же творю? — разрыдалась Татьяна Матвеевна, швырнув полотенце в таз. Детям — счастье портрет иметь, они — голодные — променяли его на картошку, сознательно по своей воле лишились обедов.
— Дотянем до зарплаты как-нибудь, — объявила она, вздохнув украдкой.
Сыновья держались стойко.