Станислав Лейкин
Здоровенного белоснежного котяру принесла домой бабушка Женя. Кот по «национальности» значился ангорской чистокровной породы, от роду ему приходилось чуть больше года. Габаритами хвостатый отличался запредельными и, несмотря на юный возраст, походил по размеру на изрядно откормленную болонку.
Животное откликалось на кличку Кузя и категорически игнорировало плебейское «кис-кис-кис».
На новом месте котик забился поначалу в угол под огромным трофейным роялем, привезённым после войны из немецкого Магдебурга. Инструмент был просто шикарным: чёрный как смоль и внушительный, как спасательная шлюпка с германского линкора, он занимал изрядную часть гостиной немаленькой полковничьей квартиры покойного бабушкиного мужа — офицера ВВС. Рояль появился на свет ещё в конце позапрошлого века стараниями наследственных мастеров известной немецкой фирмы «Rönisch». Он обладал великолепным звуком, тем более что бабушка Женя периодически приглашала в дом лучших ленинградских настройщиков — ведь все её трое отпрысков, а позднее и внуки в обязательном порядке и без особого на то их согласия обучались музыкальной науке.
На фоне тускло сверкающего чёрным рояля шерстяной Кузя выделялся резким белым пятном, даже когда сидел под инструментом, спрятавшись за дальнюю его опорную «ногу». Все вместе — рояль и котяра — являли собой прекрасную иллюстрацию единства противоположностей или монаду «Инь-Ян». Но бабушкин внук, отрок лет четырнадцати по имени Владик, в ту пору ещё не разбирался в тонкостях китайской натурфилософии и вообще имел довольно поверхностные представления о сущности бытия…
Учился Владик не ахти, особенно по предметам, требующим научной организации труда и логического мышления. Его больше привлекали гуманитарные предметы: литература и история. Бабушка буквально из-под палки заставляла его музицировать в ближайшем доме культуры, но Владик ненавидел эти занятия лютой ненавистью, как, впрочем, и любое насилие над собой…
Однако же музыку саму по себе, а особенно современные рок-группы, Владик очень даже любил и просто обожал прослушивать на гигантских размеров катушечном ламповом магнитофоне «Днепр» имевшиеся у него в коллекции записи. Особенно он фанател от группы «Uriah Heep» и венгерского ансамбля «Omega». Из отечественных альтернативных коллективов Владик уважал «Машину времени» и знал все тексты Макаревича наизусть. В уважухе у него также числились «Воскресенье» и, особенно, «Високосное лето» …
Почему мальчик не хотел постигать при этом азы сольфеджио и технику игры на фортепиано, оставалось для его родичей неразрешимой загадкой.
Владик и кот увидели друг друга одновременно: глаза их встретились и застыли на несколько секунд. Первым взгляд отвёл Владик, что показалось ему самому довольно странным и неожиданным.
«Как-то не по-котовски смотрит на меня этот зверь», — пронеслось в голове мальчика.
«Похоже, этот переросток — мой товарищ по вынужденному заточению», — подумал кот, но не сказал этого вслух, чтобы не напугать двуногого.
Через пару минут он всё-таки вылез из-под рояля, лениво потянулся, смачно зевнул, прошёл прямо между ног Владика, делая вид, что совершенно его не замечает, и неторопливо двинулся на инспекцию бабушкиной квартирищи…
Неторопливо осмотрев все полковничьи хоромы и, кажется, оставшись довольным увиденным, котяра продефилировал на кухню, вскочил на трофейный германский кухонный стул и довольно мерзко, но понятно мяукнул, давая понять новым хозяевам, что, мол, уже давным-давно пора жрать.
Бабушка Женя и её внучок-подросток Владик — оба безо всякого перевода с кошачьего на «сербохорватский» — прекрасно поняли, о чём идёт речь, и поспешили накормить нового члена семьи.
Кот слопал целую миску рыбы и попросил добавки, в чём ему, понятное дело, не было отказано. Далее он попросил запить сытный обед и с этой целью вскочил внезапно на подоконник и принялся лапой раскачивать графин с водой. Жидкость ему налили в блюдце, но мохнатому это категорически не понравилось, и он вспрыгнул прямо в кухонную раковину, давая понять движением всё той же лапы, чтобы ему открыли воду. Когда Владик включил кран холодной воды, кошак, осторожно попробовав воду розовым язычком и убедившись, что она свежая и проточная, начал жадно лакать её прямо со струи. После этого кот всегда пил воду только таким способом! Молоко же он слизывал из блюдечка — но это, ясен пень, понятное дело…
Бабушка с внуком замерли от удивления: такого от котищи они явно не ожидали, как не ожидали они и триумфального похода ангорского богатыря в туалет. Когда через некоторое время ему приспичило облегчиться, мохнатый подошёл к туалету, видно, найдя санузел по запаху, и дурным голосом мяукнул в другой тональности. Всё стало понятно и без слов.
Кот зашёл в уборную. Бабушка засуетилась и начала причитать, что, мол, не успела приготовить для новосёла лоток или блюдце. Но пока она метнулась на кухню в поисках подходящей посуды для будущего Кузиного горшка, хвостатый с деловым видом взгромоздился прямо на унитаз и начал делать свои дела. В такой позе его и застали бабушка Женя с Владиком…
Бабушка, кажется, пребывала в полном восторге: она только слышала, что некоторым удаётся приучить котов к унитазу, но видела представление впервые.
Она стала нахваливать котяру, приговаривая: «Ай, да Кузенька, ай, молодец! Дай-ка, я за тобой спущу…»
Услышав эти причитания старушки, Кузьма презрительно глянул на неё, тряхнул хвостом и стремительно взметнулся в цирковом прыжке. Метил он всеми когтями в цепочку спускового бачка, возвышавшегося довольно высоко над унитазом. По старой питерской моде цепочка свисала глубоко вниз. Кот рассчитал свой прыжок весьма точно: он попал ровно на середину цепочки и стал раскачиваться на ней, пытаясь заставить смывной механизм бачка действовать. Это ему удалось фактически с первой попытки: из бачка хлынули потоки воды, смывая продукты жизнедеятельности животного.
Кузьма победно фыркнул и, несмотря на свой немалый вес и габариты, весьма грациозно спрыгнул на пол, победно взметнул хвост трубой и гордо прошествовал мимо застывших бабушки и внука.
— Бабуля, ты что, его из цирка принесла?! — с удивлением и восторгом спросил Владик у бабушки.
— Котик-то, точно, учёный нам с тобой достался! — отвечала не менее ошарашенная бабушка.
Пока они обменивались репликами, котище сел в коридоре, будто прислушивался к их разговору, и стал ловить взглядом глаза Владика. Когда это ему удалось, кот хитро подмигнул мальчику и, как тому показалось, улыбнулся…
Пока чудесный Кузя Ангорский обживался на новом месте, пропитывая все углы своим специфическим запахом, ему пришлось выяснить, что кроме бабушки с внучком-переростком в квартире проживают ещё два двуногих существа. А именно: бабушкина дочка Алевтина Петровна — матушка Владяры и его же папаша Фёдор Сигизмундович. Эти двое, слава небу (как подумал кошак), наведывались на подотчётную жилплощадь только наездами, ибо мама Аля трудилась в деканате некоего технического университета, находившегося хрен знает где — у чёрта на рогах, а папа Федя вообще не вылезал из геологических экспедиций, проходивших преимущественно в районах Крайнего Севера Союза ССР.
Из всего этого выходило, что главной на новом месте являлась баба Женя — именно от неё зависели качество прокорма и его равномерная периодичность. Не сформировавшийся идейно подросток Владик представлялся К. К. Ангорскому (Коту Кузьме Ангорскому, типа фамилия!) пока ещё довольно мутным типом, с ним предстояло держать ухо востро, а хвост — пистолетом, чтобы, свят-свят-свят, чего лишнего не вышло.
Относительно же Владикиных, редко находившихся по месту основной прописки, предков Кот принял довольно оригинальное решение. Из разговоров на кухне, а особенно по характерным экспедиционным запахам (жжёные сучья, хвоя, перегар и свиная тушёнка), струящимся, как из скунса, из папаши Фёдора, он понял, что тот — реальный лесной брат под кодовым наименованием «геолога приезжала». Поскольку, как прикинул хвостатый, в своих скитаниях по долинам и по рекам папа Федя привык общаться в основном с кошачьими антиподами — разнообразных пород псами, Кузя решил вести себя с ним… как собака. Об этом он имел весьма поверхностные представления, но стоило ему подсесть на пару вечерков к телевизору «Горизонт», стоявшему в комнате у бабы Жени, и посмотреть несколько передач о животных, а также пару отечественных мультиков, вроде «Каникул в Простоквашино», как у Ангорыча сложился в голове соответствующий пазл. Кузьма наивно полагал, что знает теперь, как надо себя вести в роли «лучшего друга человека» (ха-ха!)…
Войдя в придуманную для себя роль, Кот начал таскать папе Феде домашние тапочки, приветствовать его редкие появления звуками, отдалённо напоминавшими лай, и защищать «старшего хозяина» от наездов тёщи и жены. В этих попытках робкой защиты подвергавшегося иногда семейному остракизму папаши Фёдора К. К. Ангорский являл собой зрелище, достойное кисти знаменитых баталистов! Он изгибался знаком вопроса, распушал хвост, совершая им восьмёркообразные движения, кричащие об агрессии, и, широко открыв клыкастую пасть, раззявивал её на наезжавших на папашу женщин, изрыгая из себя характерный звук: «Ххххххххххиииий»…
Позднее Владик, с ним Кот всё же сумел найти общий язык (был ли это русский?), объяснил Кузе, что-мотивация-то у него, конечно, чисто пёсья, но вот проявления — реально матёрые кошачьи, и если Кузьма собирается в последующем работать под прикрытием, то ему бы следовало изучать иностранные языки, например, собачий лай.
Но всё это было ещё впереди, а пока же процесс естественной адаптации господина К. К. Ангорского проходил по заданному сценарию в спокойной, дружественной обстановке.
Неожиданно в конце мая выяснилось, что у новых хозяев есть ещё одно жилище, носившее загадочное название «дача», и находится оно практически в лесу, где наш котофей ещё ни разу в своей молодой жизни не бывал.
Поехали на дачу на странном вонючем драндулете, принадлежавшем младшему брату мамы Али Арнольду Петровичу, трудившемуся знатным секретным химиком на не менее секретном объекте. Платили дяде Арнольду за его химические дела, похоже, не очень, так что машина его была, мягко говоря, видавшей виды. В салоне резко пахло бензином, отчего Кот изблевал по пути всю машину, водителя и пассажиров с вещами. Так что, когда доехали до места, пришлось всех мыть, стирать и чистить.
Кузя дошёл до травки, нюхнул свежие цветочки и повалился на землю от усталости и ещё не прошедшей тошноты. Проспал он так несколько часов, а когда очнулся ближе к вечеру, находился уже полностью в своей тарелке и, совершив дежурный обход новой подконтрольной территории, привычно попросил у бабы Жени жрать, подав характерный для этого мяу-сигнал.
Кормили на этот раз по-другому: Кузьма получил деревенскую сметану, парное молоко и вкуснейшую кашу, сваренную на сгущёнке.
«Лепота!» — подумал кот, облизываясь, и отправился на дальнейший осмотр неожиданно свалившихся на него наследственных территорий.
Очень скоро он выяснил, что его «зона» ограничена небольшим участком в шесть соток, по периметру проходит забор, за пределы которого лучше не заходить. Ведь там, за оградой, водились другие хвостатые хищники: и кошки, и собаки (наконец-то Кузьма увидел их живьём). Вся эта живность не планировала заводить приятельские отношения с благородным Ангором…
По ночам соседские облезлые кошки призывно мяукали, призывая Кузю на свиданку, но они не знали, что ещё котёнком его лишили важнейших репродуктивных органов, и теперь им можно было лишь любоваться, но нельзя уже было попробовать его живого на вкус и привлечь для производства нового поколения котят.
Кузьма стойко воспринимал своё недоделанное положение, к тому же он не знал, не ведал, каково это — быть другим.
Кошки же орали как оглашенные и мешали спать не только Кузе, но и всей его человечьей семье, что становилось крайне назойливым и неудобным.
Поэтому, когда вдруг дядя Арнольд привёз однажды бабушке Жене в дополнительную нагрузку своего палевого маламута, похожего на медвежонка-подростка, господин К. К. Ангорский очень обрадовался. Кузьма верно предположил, что если договориться с ещё одним хвостатым членом семьи, то с его помощью можно будет отвадить всю эту орущую и вопящую по ночам братию от наследственных владений хозяев.
Оставалось лишь подружиться с Маламутом. Дело это оказалось весьма хлопотное. Хотя «медвежонку» и было популярно объяснено, что кот свой, домашний и его никак нельзя обижать, а кто обидит, того растворят в серной кислоте или выгонят из семьи и так далее, Маламут не очень-то хотел перевести вынужденное соседство в панибратские отношения.
Он так и пролаял Коту: «Не терплю ваше мерзкое отродье, гав-гав, держись от меня подальше, а то съем, гав-гав!»
Кузя сник, решив, что договориться не получится!
Маламут же верно держал слово, данное хозяину, позволяя Коту делать с ним что угодно.
Не раз мама Аля наблюдала такие сцены: Маламут лежал где-нибудь во дворе или на веранде, отдыхая от очередной вылазки к «девчонкам» (он слыл большим любителем смазливых сучек), а Кузьма Ангорыч весело забавлялся с его пушистым хвостом, теребя его, как игрушку. Маламут никак не реагировал на эти проказы белоснежной бестии.
У Кузи складывалось ложное впечатление, что и все другие собаки должны вести себя таким же образом. Как же Кот ошибался!
Однажды всё же Кузьме удалось оказать Маламуту услугу. Дело было так: к участку повадились ходить не только похотливые кошки, но и стаи бродячих собак. Их вожаки часами подстерегали Маламута, вызывая его на бой. Пёс нервничал, тем более что хозяева категорически запрещали ему самовольное оставление вверенной под охрану территории. Но в один «прекрасный» день ситуация вышла из-под контроля: хозяева отсутствовали в доме — ушли то ли за продуктами на рынок, то ли купаться на озеро. Не важно! Главное, что никого, кроме хвостатых антагонистов, на участке не оказалось. В это время к нему подошла довольно большая свора диких псов. Чётко оценив ситуацию, они немедленно начали задирать Маламута и провоцировать его на бой. Пёс вышел из себя, рывком мощной лапы сломал защёлку на калитке и галопом выскочил на улицу навстречу то ли славе, то ли смерти. Он, конечно, был настоящим бойцом, но одному ему против целой стаи, куда входили хоть и дворняжки, но довольно крупные, да ещё и имевшие количественное преимущество (пять особей), рассчитывать на лёгкую и скорую победу было как-то уж очень опрометчиво.
Маламут, тем не менее, вгрызся в самый центр стаи и уже рвал зубами чью-то шкуру, мотая головой в разные стороны. На нём тоже уже повисло несколько «шакалов». Кузьма, сидевший тут же рядом — на одном из столбиков забора, немедленно соотнёс эту кровавую сцену с известным эпизодом просмотренного ещё недавно в городской квартире вместе с Владиком советского классического мультфильма «Маугли». Тут у Кота что-то защёлкнуло в ушастой его голове, а в это время «красные собаки» уже рвали на части отважного Маламута…
Издав боевой клич, испугавший его самого, Кузьма прыгнул с заборного столба на ближайшего «шакала» и вцепился ему всеми четырьмя лапами прямо в волчью морду. «Шакал», а это оказался вожак стаи (так уж вышло — Кузя специально не планировал выведение из строя основного), жалобно завыл и, поджав хвост, поспешил ретироваться с поля брани. Увидев отступающего вожака, остальные члены стаи также поспешили восвояси. Маламут продолжил рвать непрошеных гостей, оттесняя их от охраняемого участка.
Выгнав «шакалов» на большую дорогу, он победно пролаял им вдогонку: «И чтобы я вас здесь больше не видел, мерзкие твари! А не то я спущу на вас… — тут он на мгновение осёкся, но тут же продолжил, — нашего боевого кота, гав-гав!»
Шакалы бежали быстро и долго. Ни разу они больше не беспокоили ни Маламута, ни Кузю!
Кот, сам удивлённый своей поразительной отвагой и необычайной эффективностью счетверённых когтей, с гордым видом взгромоздился на любимый столбик на заборе.
Маламут неспешно подошёл к нему и прогавкал в весьма уважительном тоне:
— Я, это, премного благодарен, как вас по фамилии величать?
— Ангорския мы и по фамилии, и по национальности, — жмурясь, отвечал Кот. — Не стоит благодарности, коллега, мы же проживаем на одной территории и в одной семье, поэтому не нужно этих церемоний…
Но пёс продолжал свои хвалебные речи:
— Чем я могу отплатить, месье Ангорский, за поддержку в сражении?
И тут внезапно Кот попросил кобеля в качестве подтверждения дружеских чувств:
— А не могли бы вы, коллега (это слово Кузьма особенно выделил в речи), научить меня… быть псом?
— Слушай, может, на «ты» перейдем? — спросил Маламут.
Кот не возражал.
— Да, так, пожалуй, будет проще в общении, — жеманно проговорил он в ответ похожему на медвежонка псу.
— Значит, Кузьма, хочешь быть собакой? — начал задавать наводящие вопросы Маламут.
— Дорогой коллега, — ответствовал котяра, с трудом переходя на «informal you», — хочу подчеркнуть… тебе ещё раз: я не собираюсь превращаться в пса, мне просто нужно научиться вести себя как псина, пардон!
— Ну, лады, я понял, Кузя! Меня хозяин через три дня забирает поохотиться на Онегу, а потом мы ещё дальше поедем на Белое море и уже не вернёмся сюда в огороды. Поэтому, гав-гав, на всё про всё тебе, Кузьма, ровно три дня и три ночи. Договорились? Гав…
— Конечно, Маламутик, хороший пёсик, — обрадовался Кот, завершая затянувшееся братание и деловую беседу.
Уж не знаю, как проходил этот мастер-класс, но, когда дядя Арнольд забрал пёсика, похожего на медвежонка, на охоту, Кузя, оставшийся на участке за старшего, полностью преобразился.
Он, конечно, не стал собакой биологически, но все его повадки коренным образом изменились. Он уже и так делал «пробу пера» в городской квартире хозяев, принося папе Феде домашние тапочки и пытаясь лаять на звонки в дверь. Теперь же Кузьма, прилежно обученный Маламутом, знал все основные команды, как то: «лежать», «сидеть», «стоять», «ко мне», «рядом», «дай лапу», «апорт» и даже… «фас!»
Он неизменно сопровождал подконтрольное ему семейство двуногих во всех выходах, в том числе дальних — на лесное озеро. Кузя обычно бежал впереди компании, находясь в авангарде. Со стороны прохожим казалось, что кот, походящий повадками на пса, разнюхивает какую-то охотничью тропу.
Если же на пути всей компании встречались посторонние кошки или незнакомые собаки, Кузьма приветствовал их полифоническим «Хххххий», переходящим в слегка грассирующий «Гав-гав». Издав эти странные звуки, Кузя задавал всем хвостатым один и тот же риторический вопрос: «Слыхали о бойне, которую устроили «красным собакам» Кот и Пёс? Так вот, я один из них, и я — Пёс. А Кот сейчас тоже подтянется… и вцепится вам прямо в морду, если что!»
Недоумевающие животные, большинство из них, конечно, уже прознало о странной компании «мохнатых ниндзя-антагонистов», предпочитали не связываться с брутальными пушистиками и мгновенно отставали от Кузьмы. Кот же всего лишь брал четвероногих «на испуг».
Соседские кошки тоже от него отвязались, боясь, что в один прекрасный день им придётся встретиться с ужасным Маламутом. Кот специально не проинформировал похотливые создания, что в этом сезоне Пёс уже не вернётся в «огороды» …
В общем, лето выдалось просто отличным: семейство двуногих наслаждалось лесом, рыбалкой, озером, ягодами, грибами и… Котом.
Теперь на участок повадились странные люди: однажды баба Женя встретила у калитки старушку, похожую на богомолку.
— Что, бабушка, вы хотели? — спросила баба Женя странницу. Та отвечала чинно:
— Пришла я издалёка на котика учёного поглядеть, который пёсиком работает.
— Да что же это такое происходит! — негодовала мама Аля, находившаяся летом в длительном, почти двухмесячном отпуске. — Что у нас тут за цирк, в самом деле?! — возмущалась она, выталкивая странницу с участка.
— Владик! — обращалась мать к сыну. — Поговори уже с котофеем нашим Кузей на любом известном тебе языке: хватит нам этого «шапито» — уже весь посёлок судачит о нашем мсье Ангорском. Кузьма с дуба рухнул?!
Владик, конечно, провёл с Кузьмой профилактическую политбеседу, и котик клятвенно обещал ему «не перегибать хвост» (как он образно выразился). Но тут нежданно-негаданно закончилось лето, и пришла пора возвращаться в городскую квартиру.
— Жаль! — промяукал Кузя, прощаясь с полюбившимся ему уголком почти дикой природы.
— Мы же приедем на следующий год, Ангорыч, — успокаивал его Владик.
Но Кот на этот тезис отреагировал довольно странно, заметив несколько лирично:
— Я, может, в следующем году вообще буду в другой галактике.
— Это тоже тебя Маламут дяди Арнольда научил? — удивился Владик.
— Куда ему! Он же — деревня, — иронично оскалился котяра, — только по лесам и лазить мохнатому — белок пугать. Какой уж тут космос?
«Ну, дела… — подумал про себя Владик, — может, ограничить для животного просмотр телевизионных программ и допускать его только на советские мультфильмы?»
Жизнь в городе пошла своим чередом: папа Федя укатил в командировку на девять месяцев куда-то к народам Крайнего Севера, мама Аля опять вернулась в свой деканат.
А Кот, баба Женя и Владик сиротливо остались в огромной полковничьей квартире одни.
Днём Владик пропадал на занятиях в школе, баба Женя рутинно готовила обеды и по расписанию кормила Кузю, как положено, три раза в день. И как-то всё это продолжалось довольно уныло и скучно. А тут ещё нагрянула зима, и на улице стоял скрипучий мороз, так что Кузьма и в тёплой квартире чуял гуляющие снаружи ветры. Оттого, видно, он пристрастился валяться под батареями центрального отопления.
Но он не только бездельничал. Однажды, когда Владик раньше обычного пришёл из школы (отменили какой-то урок, кажется), он увидел весьма странную картину. Семейный любимец К. К. Ангорский сидел на шкафу в той самой комнате, большую часть которой занимал уже известный вам рояль немецкой фирмы «Rönisch», и… читал двадцать первый том Большой советской энциклопедии. При этом на носу у него красовались бабы Женины почти триплексные очки, которые она безутешно не могла отыскать в квартире уже третий день подряд.
Это было уже чересчур!
— Кузя, ты что же, и читать умеешь?! — не переставая удивляться, вопрошал окончательно поражённый хвостатым домочадцем мальчик.
— Владик, — отвечал Кот, — вот как-то это странно: то, что мы с тобой разговариваем на одном языке, тебя уже давно не удивляет, так же, как дачных жителей перестало удивлять, что Кот может быть Псом. А то, что умное животное в состоянии смотреть не только телепередачи о животных, но и самостоятельно освоить грамоту, тебе кажется идиотизмом. Не так ли?
— Нет, нет, что ты, Кузя, — одёрнул сам себя Владик, — просто это как в какой-то удивительной сказке, — продолжал он развивать свою мысль.
Но Кот в очередной раз прервал его:
— В какой сказке? — спросил он. И продолжил: — Хорошо известно, что шедевр сказочного творчества — это «Кот в сапогах»…
— Ты и её читал? — не переставал удивляться наивный Владик.
— Я читал, конечно, и мы вместе смотрели с тобой давеча одноимённый мультфильм с бабой Женей. Ты забыл, что ли?
— И книги ты знаешь другие? — продолжал свой допрос неугомонный Владик. — Вот кто твой любимый литературный герой?
— Вопрос очень глупый, — выдавил из себя Кузьма, — потому что ответ очевиден.
— Ну-ка, ну-ка! — поторопил его Владик.
— Разумеется, мой любимый литературный герой — это кот. Кот Бегемот из произведения Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»… Очень реалистичный персонаж и большая умница, — продолжал разбор произведения Булгакова мсье Ангорский, процитировав наизусть (и весьма недурственно) лаконичный монолог кота Бегемота. Помните? «Единственное, что может спасти смертельно раненного кота — это глоток бензина…»
— А я такого не читал романа, — признался Коту Владик.
— Серая ты личность, Влад, — заметил презрительно Кузьма, — тем более, — продолжал он, — что эта книга есть в вашей домашней библиотеке. Просто папа Федя прячет её от тебя в левой тумбе своего письменного стола вместе с рукописным переводом на русский язык учебника по каратэ Хаберзетцера и тремя коробками импортных карандашей…
— Кузя, а это-то ты откуда знаешь?! — воскликнул восхищённый неожиданно открывшимися талантами хвостатого Владик.
— Дедукция, коллега, дедукция! — парировал Кот, показав недурственное знание классических детективных романов сэра Конана Дойля, и продолжал: — А также — искусство телекинеза, телепортации и «слепого видения»…
На этом интереснейшем месте разговор ангорского кота Кузи и подростка пятнадцати лет Владика бесцеремонно прервала бабушка Женя. Старушка, стукнув в большую комнату ногой, громогласно протрубила: «Обедать!» —и спорить с ней было абсолютно бесполезно…
Как заметил однажды любивший крылатые выражения и афоризмы народов мира Кот, «война — войной, а обед по расписанию». Когда через три с половиной года Владика призвали в Вооруженные силы СССР, он не один раз припомнил и своего Кота, и эту крылатую фразу…
За обедом бабушка Женя задала внуку повергший его в состояние почти что комы вопрос:
— Владик, — сказала она, — а что вы с Котом всё время мурлыкаете? Ты понимаешь, что он там по-кошачьи тебе мяукает, что ли?
Владик не знал, что и ответить бабуле, ведь он полагал, что они с Кузьмой общаются исключительно по-русски.
После обеда и традиционного посещения туалета в порядке живой очереди философические беседы Кота и Владика продолжились во вместилище рояля «Rönisch» — большой комнате, где и проживал с самого рождения бабушкин Женин старшенький внучок.
— Видишь ли, мой юный друг, — начал наставлять Кузьма Владика, вызвав его протест…
— Кузя, — вскричал Владик, — ведь тебе ещё только два с половиной года! Это ты — мой юный друг…
— Ха-ха, — отвечал Кот, — во-первых, в пересчёте на возрастные категории двуногих, пардон, человеков, я старше тебя минимум на полтора-два года. А во-вторых, относительно тирады бабы Жени хочу заметить следующее: я не говорю реально ни на одном из человечьих языков, как и ты не понимаешь и не можешь говорить на кошачьем. Но мы с тобой общаемся посредством передачи наших мыслей: мы просто считываем их из мозга друг друга — вот и всё, — закончил Кузя свои рассуждения о высоких материях.
«Может, я начитался научной фантастики?» — лихорадочно подумал Владик и, решив хотя бы ненадолго прервать заумную беседу, начинающую выходить из-под контроля человека, смущённо предложил Коту:
— Мсье Ангорский, не хотите ли послушать музыку?
— С превеликим удовольствием! — отозвался Кот. — Только будь добр, не ставь ты эти бесконечные «Машины», «Воскресенья» и прочую отечественную муть…
— Почему же? — поинтересовался у разошедшегося животного Владик.
— Объясняю, — начал свою мотивировку Кот, — поют плохо, часто не попадают в тональность, бормочут какую-то белиберду — полную ахинею с претензией на оригинальность и величие. Тексты — полный отстой, рифма примитивная, тематика — конъюнктурная, — не унимался хвостатый…
— Позволь тогда спросить тебя, Кузьма, а какая же музыка тебе нравится? — жёстко перебил его Владик.
— Ну как тебе объяснить? — уже начинал злиться Кот. — Мне нравится музыка без слов. Главное — запоминающаяся мелодия, хороший сочный звук и аранжировка. А слова — они только мешают слушать музыку! — резюмировал мсье Ангорский, глубокомысленно закатывая глаза…
— У меня есть такая музыка! — обрадованно прокричал Владик. — Правда, там присутствует текст, но он не мешает слушать тему. Исполнители поют негромко и на неизвестном мне — венгерском языке, — продолжал он, уже вытаскивая любимую бобину с альбомом группы «Omega».
Альбом назывался «Gammapolis» и был посвящён космическим полётам к далёким галактикам и мирам.
Музыка венгерской группы звучала завораживающе, и Владик обожал её.
Как только раздались первые ноты заглавной композиции, Кот неожиданно встрепенулся. Он спрыгнул со шкафа, переместившись на подоконник, и лапой попросил Владика открыть форточку. Когда Владик открыл фрамугу и в комнату хлынул поток ледяного воздуха с улицы, Кузьма прыгнул прямо на раму. Там он посидел немного, напряжённо всматриваясь в космос. Переместившись обратно на устойчивую поверхность подоконника, Кот встал на задние лапы, опершись передними на стекло, и продолжил неотрывно смотреть в небо. Глаза его стали по-человечьи наполняться слезами: он зарыдал.
— Кузенька, ну что ты, милый? — бросился к нему Владик.
Но хвостатый уже унял свою вселенскую скорбь и отрезал:
— Моя тайна умрёт вместе со мной! Попробуй сам считать эту информацию из моей внутренней матрицы, — добавило животное, заканчивая разговор.
Владик терялся в догадках, а спросить бабу Женю ему (и абсолютно справедливо) показалось ошибочным решением. Не нужно было пугать бабулю: она уже и так начинала подозревать, что в квартире с её любимым внуком и не менее любимым котом происходит что-то неладное…
Пока Влад терялся в догадках, Кот всё чаще и чаще просил его поставить на старенький «Днепр» бобину с записью группы «Omega».
Когда же Владик удовлетворял его кошачью просьбу, Кузьма начинал вести себя уже известным образом, что всякий раз приводило мальчика в почти панический ужас. Но никаких версий о связи кота Кузи с космосом посредством музыкальных тем венгерской группы «Omega» у подростка долгое время так и не появлялось.
Через несколько недель школьная учительница по литературе, сама пробовавшая себя в разных жанрах словесности и ведшая во Владикином классе литературный кружок, объявила громогласно, причём не только для кружковцев, что начинается общешкольный конкурс на лучший научно-фантастический рассказ. Принять участие в этом конкурсе предлагалось любому желающему. Трёх победителей ожидала экскурсия в Ригу на весенние каникулы.
Владик, никогда и ничего не писавший раньше, кроме заурядных сочинений по школьной программе, внезапно загорелся!
И тут в его голову пришла неожиданная идея. Коту и тем более бабушке он ничегошеньки не сказал, так как просто боялся сглазить. Сам же, запершись в комнате как обычно отсутствующих родителей, вытащил специально для этого купленную тетрадь в девяносто шесть листов с коленкоровым переплётом и начал свой рассказ.
Владик сам не знал, откуда эти странные идеи пришли в его светлую голову. Может, это было связано с тем, что Кузьма всё время, пока Владик писал свой странный текст, упорно ломился в комнату и мяукал что-то своё, кошачье, под дверью. Наконец баба Женя отогнала его, заперев в своей комнате, где он продолжал бесноваться за стенкой…
Пока Кузя ходил там ходуном, Владик написал удивительный текст. Согласно его рассказу, пришедшему в юную Владикину голову, казалось бы, ниоткуда:
«Сначала были… кошки! Они первые прилетели из далёкой галактики и заложили основу земной цивилизации. Они построили пирамиды и через них продолжали диалог со своей далёкой родиной. Они жили среди людей и были независимы от них. Они приходили, когда хотели, и уходили, когда им только вздумалось уйти. Они спасли человечество, и не раз, от крыс, мышей и прочих грызунов. Они улучшили кошачью породу, выведя новые виды больших кошачьих: тигров, львов, леопардов, рысей и прочих. У них был свой вибрационный язык (мур-мур), и они могли лечить не только самих себя, но и людей. Поистине — кошки создали великую цивилизацию, сами всегда оставаясь в тени.
И только раз в тысячу лет среди кошачьего племени находился избранный — К. О. Т. (в расшифровке, по версии Владика, означавший: «Который Один Такой»). Его предназначением являлось поддержание в обитателях планеты Земля затухающего иногда пламени знания и знакомство избранных с секретами кошачьей цивилизации. Всё это требовалось для того, чтобы сохранить мост между людьми и кошками, бывшими вовсе не маленькими хвостатыми хищниками, а нашими контролёрами и медиумами между двумя мирами.
Вот и сейчас, в последней четверти ХХ века, цивилизация кошек через сложную систему череды реинкарнаций послала на Землю своего вновь рождённого принца — принца крови по имени Ку-3ь-Ма. В его миссию входило завязывание нового контакта. Контакта с человечеством, ведущего к качественному прорыву двух столь отдалённых цивилизационных систем…»
Владик писал несколько часов подряд, не вставая в туалет и не реагируя ни на истошные вопли Кота, ни даже на громогласные призывы бабушки Жени к принятию пищи.
Когда же Владик наконец покинул родительскую комнату и метнулся в уборную, он обнаружил там восседающего на унитазе Кота — мордочка животного выражала немалое неудовольствие.
— Ваше высочество, — обратился он к хвостатому, — прошу прощения, — отвесив земной поклон, закончил Владик церемониальные извинения. Дождавшись, пока Кузьма погадит в керамическую ёмкость и метнётся на цепочку спускового устройства, чтобы осуществить смыв исторгнутых из себя продуктов обмена, Владик радостно пустил струю, журчавшую в уборной довольно долго.
Кот вышел в коридор и не поленился в изящном прыжке выключить в туалете свет — видать, вредничал хвостатый от обиды, что Владик не пускал его в комнату во время творческого процесса…
Быстро пережевав ужин, Кузьма и Владик удалились в большую комнату. Владик сел за рояль, но играть на нём не собирался — да он и не умел пока это делать. Кот прыгнул прямо на крышку инструмента и, хитро подмигнув, промяукал (или послал во Владикину голову мысле-образ?). В переводе на любой из языков землян его текст означал следующее:
— Дорогой Владик, я не собирался тебе мешать! Поздравляю тебя с успехом: ты ничего не придумал, ты всё считал из моей головы и правильно интерпретировал мои мысли. Я действительно принц крови из далёкой галактики, попавший на вашу планету очень сложным многосоставным путём, подробности мы пока оставим за скобками. Единственное, что не нашло отражения в твоём рассказе, это название моей родины, прекрасной и загадочной планеты Нибиру. Ставлю тебе за текст зачёт с отличием и прогнозирую заслуженную победу в литературном конкурсе!
Владик был абсолютно счастлив, особенно когда их высочество — принц крови планеты Нибиру в порыве нежности неоднократно лизнул его в ухо…
Владик действительно выиграл свой первый литературный конкурс и поехал с классной руководительницей и двумя призёрами в Ригу. Потом этих конкурсов в его жизни было ещё очень много. В результате Влад стал известным детским писателем. Он выпускал свои книги под псевдонимом «К. О. Т.», и никто не знал, как расшифровываются таинственные буквы. Творчество его было разнообразным и разноплановым — он писал и прозу, и стихи. Детям и их родителям его произведения очень нравились: они были неоднократно экранизированы и изданы большим тиражом. Деньги у Владика никогда не переводились, а вот счастья было мало. Особенно он опечалился, когда его ангорский кот Кузя, он же — принц крови с планеты Нибиру Ку-3ь-Ма, проживший в семье его родителей почти двадцать лет, однажды летом, будучи в своей загородной резиденции на отдыхе, умер вполне земной смертью — просто от старости. К большому сожалению, он так и не оставил наследников. Да и как он мог это сделать с изуродованным в детстве телом?
И только Владик, один-единственный во всём мире, знал, что принц крови Ку-3ь-Ма не исчез просто так бесследно, и что он обязательно возродится в новом теле — прекрасном теле молодого ангорского кота! Таковы были традиционные религиозные представления нибирийцев, несколько тысяч лет назад завезённые ими на планету Земля…
В тот день, когда Владик только закончил свой рассказ, так и оставшийся лежать на столе у папы Фёдора в родительской комнате, баба Женя, имевшая привычку в свободное от стряпни время разгуливать по всей квартире с мокрой тряпкой в руках и наводить стерильный порядок, заглянула в комнату дочери и зятя.
За наведением марафета на столе вечно отсутствующего зятя Федьки она и обнаружила Владикину тетрадку в девяносто шесть листов в коленкоровом переплёте. Тетрадь любимого внучка лежала на стопке, состоявшей из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», рукописного перевода учебника по каратэ под редакцией Хаберзетцера и нескольких коробок импортных карандашей «Кохинор».
Вся эта макулатура, не говоря уже о средствах индивидуальной защиты, мало интересовала бабушку Женю, а вот сочинения внука были ей весьма любопытны. Забрав тетрадочку в свою комнату, она решила полистать каракули Владика перед сном, благо почерк внука она распознавала безошибочно. Прочитанное в рассказе Влада старушке не просто не понравилось — она ужаснулась. Её давняя догадка о том, что мальчик не вполне вменяем, сейчас реально подтверждалась!
Не дожидаясь утра следующего дня, баба Женя забрала из коридора телефон с длиннющим проводом, переместилась в свою комнату и позвонила по трём номерам: дочери в Петродворец, зятю — в головную контору Северной геологической экспедиции и в школу. Баба Женя била тревогу, напугав и маму Алю, и зятя Федю так, что они уже собрались мгновенно «телепортироваться» в Ленинград и спасать родного сына, похоже, действительно рухнувшего с дуба.
Папа Фёдор даже сказал тёще: «Гнать надо в шею вашего кота, мерзкую эту ангорскую рожу!»
Баба Женя Кузьму ой как любила, но спасение внука было ей дороже…
И только звонок по третьему номеру — классной руководительнице Владика, той самой учительнице литературы, что вела литературный кружок и организовала детский конкурс научной фантастики, заставил бабу Женю придержать захлёстывающие её эмоции. Она дала отбой и счастливо рапортовала дочери и зятю о ложной тревоге. Тучи, сгущавшиеся над головой Владика, велением неба разошлись. Правда, на «исправление головы» от вредных мыслей и бестолковых идей в знаменитый на весь мир институт Бехтерева Влад всё же попал, но уже в весьма солидном возрасте. Ему там совершенно не понравилось, и он поклялся самому себе никогда там больше не оказываться. Но это — уже совсем другая тема!
Единственное, что так и осталось неразгаданным в этой истории с котом Кузей, это странное влияние на его эмоциональное состояние музыкального альбома «Gammapolis» венгерской группы «Omega». Но эту загадку, боюсь, мы так уже никогда и не разгадаем…