Александр Лидин
Второй тапок просвистел над головой Тобика и со смачным хрустом врезался в дверной косяк. Дальше в ход должен был пойти веник — оружие более опасное, тем более в руках столь опытной домохозяйки, как Мама Ната…
Спасайся кто может!
Когда Тобик воровал котлеты с кухонного стола, он считал, что котлет много и хозяйка не заметит потери. А если заметит, то при чем тут Тобик? Котлета могла просто куда-нибудь завалиться… Например, закатиться за кресло. Котлеты — они такие. Самобеглые.
Но вышло все не так. Тобика застали врасплох с котлетой в зубах. Естественно, увидев хозяйку Маму Нату, Тобик, давясь, сглотнул остатки котлеты. Но первый тапок уже устремился в его сторону, подобно ракете воздух-воздух. Однако Мама Ната взяла неверный прицел.
Вот так и вышло, что в первый же день на даче Тобик удостоился сеанса тапкотерапии…
Первый тапок прошел «бочкой». Тут хозяйка ошиблась и взяла чуть выше и правее. И пока хозяин снимал второй тапок и пытался прикинуть траекторию прицела, чтобы достать вороватого таксёнка, Тобик «сделал ноги». Он пулей вылетел на крыльцо и замер, нахмурившись. Нет, худшие предчувствия не оправдались. Погони не было. И это хорошо, так как день выдался просто на загляденье. Было по-весеннему тепло, но не жарко. В небе ярко сверкало солнце. Легкий ветерок гнал по небу полупрозрачные облачка, напоминавшие растрепанных овечек…
В такой день не хотелось прятаться под домом в сырости и паутине. Однако теперь нужно было на ком-то сорвать злость.
Во дворе было пусто, лишь в дальнем углу, важно выпятившись, парой вышагивали петух с курицей.
«Похоже, за год тут ничего не изменилось. Тоска зеленая. В городе веселее. Всегда можно или хвост соседскому коту Полосатику накрутить… или с бульдогом Булем с нижнего этажа на прогулке погрызться… А тут только эти пестрохвостые… Настоящие дворяне на прогулке, — подумал Тобик. — И, правда, чем не дворяне? Живут-то во дворе. Петух Петя разодет, словно щеголь с ярмарки. Манишка и хвост белоснежные. Гребень алый. Да и курица Ряба ему под стать. Купчиха. Перья пестрые, словно меха дорогие… А вот если этого задаваку да за хвост?»
Тобик представил себе двор, разукрашенный белоснежными петушиными перьями. Идея Тобику понравилась, и он широко зевнул — улыбнулся по-собачьему.
— Эй, франт-красный бант! — покосившись на гребень, окликнул петуха Тобик. — Куда собрался?
— Мы с супругой совершаем утренний променад, — повернув голову под невероятным углом, примирительно ответил Петя.
— А здороваться, прежде чем вопросы задавать, вас, молодой человек, в городе не учили? — нравоучительно поинтересовалась курица.
Тобик от возмущения аж зубами клацнул.
— Клушам слова не давали. Ты что, меня учить будешь? Я тебе не какой-нибудь цыпленок! — прорычал он, прикидывая, кому первому вцепиться в хвост: петуху или курице. Но тут Петя шагнул вперед и, чуть склонив голову на бок, шаркнул лапой, проведя когтем глубокую борозду по земле. При этим вид у него был самый что ни на есть суровый. Такой может и клювом по темечку настучать.
— Ты хами, да не заговаривайся, а то…
— Что «то»? — фыркнул Тобик щелкнув челюстями, а потом нараспев процедил сквозь зубы: — Сегодня подадут в обед куриный свеженький паштет.
— Да я только гаркну, тут полкурятника будет, — предупредила курица, нахохлившись. — Мы нашего Петю в обиду городскому хаму не дадим.
Тобик разочарованно фыркнул. С петухом бы он, может, и справился. Но связываться с десятком рассерженных наседок?! Не заклюют, так затопчут. Нет, если бы с ним был хотя бы тот же Буль. Тогда они бы взяли в «клещи» этих квочек, точно, как ворон весной. И как там поют: «Перья белые по дворику кружатся…»
— Ну, и совершайте свой «менад», только смотрите, не продешевите. Менад, то есть обмен, дело сложное, куриным мозгам не осилить, — проворчал Тобик себе под нос и, спустившись с крыльца, отправился в противоположную сторону. Нет, в одиночку с этими напыщенными бройлерами связываться не стоит…
Вот был бы у него друг…
Только у Тобика не было настоящих друзей в этой сельской местности.
Не то, чтобы остальные обитатели деревни отказывались с ним дружить. Он и с Пахомом спорил о том, как правильно на Луну выть. Только Пахом в этом деле был настоящим мастером. Поговаривали, что он даже как-то с волком Павлом из дальнего леса на Луну выл… И с Лаймой Тобик наперегонки бегал. Да разве за ней угонишься? Она вон какая длинноногая. Куда там Тобику с его маленькими кривыми лапками… Но большую часть времени и Пахом, и Лайма на цепи сидели. А Тобик был «птицей вольной».
Солнце радостно сверкало все выше и выше, поднимаясь по невидимой лестнице к зениту.
А Тобику и поиграть было не с кем. Не с цыплятами же дружбу водить! Они хоть и симпатичные, но забавы у них… Ни червяки, ни зёрна Тобика не интересовали…
Что ж, отправимся на поиски приключений!
Несколько шагов… и, проскользнув в щель под калиткой, Тобик оказался на улице, которая направо уходила к нагромождению покосившихся домиков, где бессменную вахту несли Лайма и Пахом. Налево улица упиралась в Коровью пустошь — огромный пустырь, заросший высоким клевером, за которым темнели прибрежные заросли речки Болотной.
Тут Тобик задумался. Направо идти? Чего он в деревне не видел? С другой стороны, Коровья пустошь — место таинственное…
Развернувшись Тобик решительным шагом направился в сторону Коровьей пустоши. Он был уверен, что в такой прекрасный день с ним непременно случится что-то необычное. Хотя намного веселее было бы, если бы рядом с ним шел верный друг, который всегда придет на помощь. А ещё с ним можно весело пролаяться, поделившись новостями, или погрызться, отработав новый захват…
Но в это теплое утро до Тобика никому дела не было.
И тут внимание Тобика привлекли странные звуки. Они доносились из-под забора участка на самом краю пустоши. Сам домик был старым, чуть покосившимся, а забор таким ветхим, что порой полностью исчезал в зарослях колючего шиповника, в глубине которого что-то белело.
Тобик готов был поклясться, что еще вчера ничего такого там не белело. А сами звуки… Это пахло большим ПРИКЛЮЧЕНИЕМ! Тобик и представить не мог, кто бы мог там прятаться, но были в этих завываниях отчаянье, обида и боль.
Сам Тобик точно так же завывал, когда ему между пальцев передней лапы воткнулась огромная деревянная заноза. Таксенок, скривившись, вспомнил этот неприятный эпизод своей жизни. Тогда Тобика повезли к ветеринару. Тот сделал надрез и вынул занозу. А Тобику, даже несмотря на обезболивающий спрей, было очень больно. А потом ему еще сделали два укола. Он тогда неделю не мог бегать…
Однако стоило Тобику шагнуть в сторону кустов…
Молнией метнулась черная тень, и перед Тобиком застыл настоящий великан. В первый момент Тобик опешил.
Настоящий доберман. «Интересно, что делает этот красавец в нашей глуши? Вот бы его в компанию. С таким гигантом никакие клуши не страшны», — подумал Тобик.
Раньше он видел подобных псов только на собачьей выставке. Туда его как-то возил хозяин. Тогда старый приятель Тобика — Август, из шотландских овчарок, рассказал, что доберманы — очень хитрые и злые существа. Они потому и имечко себе такое выбрали. Добер… Это как бы они добрые. А «ман» — человек по-ихнему. По-иностранному. А все для того, чтобы к хозяину подлизаться. Типа «я добрый», я домашний. Но стоит повернуться спиной к такому псу, тот зубами за пятую точку — цап. Вот такие они «добрые маны» из заграничья.
После разговора с Августом Тобик долго изучал себя в зеркало. Ведь если говорить откровенно, он мордой очень на этих «манов» был похож. И расцветкой. Только вот размером и длиной лап не вышел. «Да, но так для пса соразмерней, — в итоге решил Тобик. — Нет, не прав Август. “Добермены” с “до” начинаются, потому что длиннолапые и недоделанные. Эх, взглянуть бы хоть на одного настоящего “бермана”».
Снова в кустах кто-то захлебнулся, скуля то ли от боли, то ли от обиды. На пути стоял доберман, но Тобик решительно шагнул вперед.
— Привет, дылда!
Доберман демонстративно опустил голову, словно до того Тобика не замечал.
— А кто это тут у нас? Ящерка что ли?
— Чего нос задираешь?
Тобик насупился. Теперь мысль о том, чтобы вместе с доберманом разогнать клуш, не казалось ему столь заманчивой.
— А я на посту!
— Постишься? Мясо с утра не ешь, что ли? — ехидно поинтересовался Тобик.
Доберман смерил таксёнка уничижительным взглядом, словно прикидывая, достоин ли тот ответа. В итоге, решив, что лучше не связываться, застыл статуэткой.
Уверившись, что доберман в приятели не годится, Тобик решил уже было отправиться дальше. Как там говорил бульдог Буль? «Велика Федула, да дура». Кто такая эта Федула, Тобик не знал, но поговорка ему нравилась. А глядя на добермана, он решил, что кличка Федула вполне подойдет этому гиганту. Нет, конечно, Федул…
И вновь раздался странный жалостливый звук.
— Кто это у тебя там в кустах? — вновь невольно поинтересовался Тобик у добермана.
— А я откуда знаю! — фыркнул тот.
— Похоже, там кто-то попал в беду…
— А мне-то что! Часовой ничего не видит, ничего не знает, службу несет, объект охраняет.
— И чего же это ты сторожишь?
— М-м-м… А, розы. Разве не видишь, они только что расцвели, и хозяйке очень нравятся. Когда я пришел на пост, розы охранять, в кустах уже завывали.
— И ты даже не посмотрел, что там случилось?
— А меня это не касается, — объявил доберман. — Меня отправили розы охранять. А там в кустах шипы. А если туда лезть, можно и шкуру попортить… А так я красавец…
Тобик от возмущения фыркнул.
— А что ты все акаешь? — спросил он, решил сменить тему разговора — отвлечь внимание добермана.
— А раньше я якал. Потом хозяин сказал, что «я» — последняя буква алфавита. А буква «а» — первая. Тогда я начал акать, — выпалил доберман.
Тобик только головой покачал. Настоящий «до берман». Только вот отступать таксёнок не собирался. Не в характере настоящих такс отступать.
— Вдруг там кто-то в беду попал? — вновь взялся он за своё.
— А попал и попал…— фыркнул доберман. — А это его дело.
Тобик только головой покачал.
— Как же можно так?.. — и, рассердившись, добавил: — Отойди. Если боишься шкуру попортить, я сам посмотрю.
— А, нет. Тут никто не пройдет. А хозяин мне сказал… — только, вот, договорить доберман не успел.
Тобик разозлился. Там, в кустах, кто-то попал в беду, а этот дылда только о себе и о розах и думает!
— Пройти дай! — прорычал Тобик, чувствуя, как закипает у него в груди ярость настоящей таксы.
— Ты мне еще погрози! — оскалился доберман. — Я тебе сейчас…
Но таксёнок не дал доберману договорить. Нет, забиякой Тобик никогда не был. Но что-то ведь надо было делать. Кто-то там в кустах попал в беду. Скулит, надрывается. А этот «добрый» пес встал истукан-истуканом. Розовые кусты ему не поломайте! Да еще рычит!
Извернувшись, Тобик подпрыгнул и клацнул челюстями у самого носа добермана. Даром что такса собака маленькая, пасть у нее, как у крокодила. Щелкнул Тобик челюстями, клыками сверкнул.
Доберман опешил. Тобику даже показалось, что черный мех «часового» на мгновение побледнел. Глаза добермана округлились, и он, скуля от страха, пулей бросился к дому через кусты цветущих роз, снося все на своем пути…
«Вот тебе и дылда!.. Как-то неправильно он розы охраняет», — подумал Тобик глядя на просеку, которую проложил доберман через цветущие колючие заросли. А тот так спешил подальше от «ужасного Тобика», что даже на шипы внимания не обращал.
И вновь странный звук: то ли всхлип, то ли скулеж привлек внимание таксы.
Тобик тяжело вздохнул и стал осторожно пробираться через колючую поросль, стараясь не ободраться о шипы.
Без сомнения, там, в глубине, у самого забора кто-то был. Кто-то белый и маленький. Котёнок! Тобик опешил. Как котенок мог тут оказаться? Что с ним случилось? Однако стоило приглядеться, и все стало ясно. Видимо, котёнок, заблудившись, попытался перелезть через заросли, но его густая белоснежная шерстка запуталась в ветках и колючках. Котенок застрял…
— Ну, ты там как? — поинтересовался Тобик.
— Отстань… Я сам… — хриплым голосом промямлил котёнок. — Вот вылезу и всем вам покажу! — на одном дыхании взвыл котёнок, дергаясь изо всех сил. Но чем больше он дергался, тем сильнее запутывался в хитросплетении шипастых зарослей.
— Не дергайся! — приказал Тобик котенку. — Сейчас я тебя высвобожу.
— Без блохастых обойдемся! — отрезал котенок. — Дайте мне только выбраться, я тебя так исцарапаю!..
Тобик фыркнул.
— Как ты попал-то сюда?
— К Цезарю подбирался. Хотел незаметно подобраться, а потом… Хвать за хвост! Вот бы он подскочил… Только хвоста у него не оказалось. Видно, кто-то уже отгрыз.
— Цезарь это?..
— Да доберман местный. Строит из себя невесть что! Принц датский! А без хвоста! К тому же туп и труслив…
Тобик покосился на просеку, которую проложил сквозь кусты Цезарь, и злобно усмехнулся. Про добермана котенок всё точно подметил. Но раздумывать дальше о судьбе Цезаря у Тобика не было никакого желания. Сколько бы котёнок ни храбрился, самому ему было не выбраться.
В этот миг Тобик представил себя отважным спасателем, которому предстоит опасная работа. Отбросив в сторону все посторонние мысли, он занялся делом. А работа эта была как раз для такс. Захлебываясь боевым рыком, он рыл своими могучими короткими лапами корни кустов, уничтожая розовый цветник. Кололся, но грыз могучими челюстями колючие ветки. Пара минут, и котенок был свободен.
Осторожно подхватив малыша за шкирку зубами, Тобик вытащил котенка из кустов.
— Вот ты и свободен! — объявил Тобик.
— И вовсе не надо было мне помогать! — вскинул голову неугомонный малыш. — Я бы и сам из этих кустов вылез.
— Что не вылез-то?
— Создавал себе искусственные трудности и учился их преодолевать! — объявил котёнок, на мгновение замер, гордо вскинув голову, а потом лапы его подкосились, он обессиленно рухнул на землю и замер бесформенной грудой меха.
— Зовут-то тебя как? — поинтересовался Тобик.
— Пушок, — едва слышно пробормотал котенок. — А тебя я знаю. Ты — Тобик. Мне мама о тебе рассказывала…
— А мама твоя где?
— Там, на той стороне Коровьей пустоши. Да ты её знаешь.
— Так ты сын Мурляки, что ли? Дай-ка я тебя мамке отнесу.
— Меня!? Нести?! Да я сам! Не трогай меня! Я… — Котенок попытался встать, но лапы не держали. Чуть приподнявшись, он тяжело шлепнулся на зад.
Тогда Тобик осторожно подхватил нового знакомца зубами за шкирку и неспешно направился через Коровью пустошь…
Утром у Мурляки как обычно было много забот.
Во-первых, встав раньше всех, она спустилась с сеновала в сарай перекусила мясными обрезками, которые хозяйка оставила ей в большой помятой алюминиевой миске. Потом нужно было разбудить котят, вымыть и напоить их еще теплым парным молоком.
Только вот в этот раз, когда Мурляка, поев, вернулась к котятам, все еще спящим на сеновале, выяснилось, что Пушок пропал. Марсик и Барсик — рыжие котята, спали, зарывшись в свежую солому, а ее любимого Пушка нигде не было.
И куда делся этот непоседа? Вечно с ним все не так! То на дерево залезет, то в высохший колодец провалится, то драку с гусем устроит. Но ни старый конь Евсей, ни ленивый хряк Николаич Пушка не видели.
Мурляка была в панике.
Она уже прикидывала, не броситься ли на поиски на берег реки… Вдруг Пушок свалился в воду! Или отправиться с расспросами в деревню. Там любой мог обидеть крошечного котенка. А зная характер Пушка… И тут она увидела Тобика, который брел через Коровью пустошь, и в зубах у него было что-то белое и такое знакомое…
«Моя пропажа! Пушок!»
У Мурляки аж сердце из груди чуть не выпрыгнуло. Она зашипела так, что даже болотная гадюка Гадя, если бы услышала, обзавидовалась бы. Ощетинившись и распушив хвост, кошка бросилась к таксе.
Тобик опешил. Чего он не ожидал, так этого такого «горячего» приема. В том году они с Мурлякой неплохо ладили. Он остолбенел. Челюсти его разжались, и Пушок шлепнулся на землю. Однако котёнок не растерялся. Он-то свою маму отлично знал. Мурляка всегда сначала пускала в ход когти, а уж потом начинала разбираться, кто прав, кто виноват. Несмотря на то, что Мурляка выглядела как рассвирепевшая фурия, Пушок шагнул вперед.
— Успокойся. Со мной все в порядке… Это Тобик. В целом, неплохой…
Но Мурляка снова зашипела.
— Я сейчас и тебе, и твоему другу хвосты надеру! — И сказано это было так, что Тобик невольно поджал хвост. Пусть хвост таксёнка не был таким длинным и пушистым, но Тобик вовсе не хотел, чтобы его «надрали». Тем более, что тон кошки не подразумевал ничего хорошего.
— Сначала догони! А потом посмотрим… — фыркнул Пушок, попытался рвануться в сторону, но лапы его подкосились.
Подскочив к непутевому сыночку, Мурляка захлопотала вокруг него, словно настоящая квочка, потом подхватила зубами за шкирку и вскоре уже вылизывала Пушка на сеновале. Тобик же, проводив их до скотного двора Коровьей пустоши, напился из корыта-поилки.
Раньше он к поилке бы и не подошел. Уж очень там вода грязная. Но в этот раз он так пить хотел после всех этих приключений…
— Вот, смотрхрю, я на вас, Тобик, и думаю…
Резко развернувшись, Тобик уставился на здоровенного хряка, развалившегося посреди огромной лужи грязи прямо посреди двора. Хряк Николаич был старый и мудрый. Его, конечно, стоило бы послушать, да только Тобику с его неуемной жаждой приключений всегда терпения не хватало.
— Привет, Николаич, — перебил хряка Тобик. — Я смотрю, ты все жиреешь да жиреешь.
— Какой вы молодой, а невоспитанный…
— А ты — воспитанный? С утра до вечера в грязи валяешься.
— Не валяюсь, а «принимаю грязевые ванны», — нравоучительным тоном продолжал Николаич. — И одновременно грежу. Вот вчера у меня все левобокие сны закончились, и теперь сплю только на правом, смотрю сны правобокие. А все почему? Потому как в люди хочу выйти… — хряк продолжал что-то говорить, но Тобик не слушал. Он представил себе, как было бы замечательно подобраться к Николаичу, когда он свои кривобокие сны смотрит, и хвать его за пятую точку. Вот он взвился бы. Только лезть в грязь Тобику не хотелось.
Нет, с хряком долго не поболтаешь. Тобик уселся у входа в сарай, размышляя, чем бы дальше заняться дальше. Нет, будь у него друг, он всегда бы мог спросить: «Чем теперь займемся?»
И друг бы ему ответил: «Пойдем на берег к Лягушачьей заводи. Там такие лопухи. В прятки поиграем… — Или: — Там в колхозном стаде новая телка завелась. Маруся. Пойдем познакомимся. Заодно у быка Васьки все новости узнаем…»
И тут какой-то запах привлек внимание Тобика. Таксёнок огляделся…
На крыльце стояла миска с похлебкой. И привлекательный запах исходил именно от неё. Тобик огляделся. Поблизости никого не было. Выходит, миска ничья! Шагнув поближе, таксёнок еще раз принюхался. Супчик. Как раз то, что нужно после «схватки» с доберманом и спасением котёнка.
Однако не успел Тобик расправиться с бесхозной миской супа, как в бок ему ткнулось что-то мягкое и теплое. Тобик опустил взгляд. У его ног застыл маленький рыжий комочек меха. Встав на задние лапы, котенок колотил передними в бок Тобику.
— Ты кто? — удивился Тобик, уставившись на рыжего котенка.
— Марсик, — ответил котёнок. — А ну отойди от нашей миски!
Тобик покосился на миску. В ней ничего не осталось, только большая кость. В какой-то момент ему стало неудобно оттого, что он объел малышей.
— Я… — начал было он.
— Пушок сказал, что ты доберману наподдал, да так, что от Цезаря клочки по закоулочкам полетели…
— Так дело было?.. — последний вопрос был задан другим голосом.
Тобик вновь опустил взгляд. С другой стороны, у его бока замер другой рыжий котёнок.
— Барсик?
Котенок кивнул.
— А теперь мы покажем этой таксе-ваксе, кто тут хозяин! — взвыл Марсик и бросился на Тобика. Таксёнок отшвырнул его в сторону, в то время как Барсик проскользнул вперед и со всего маху ударил лапой таксенка в ухо. Правда бил он не по-настоящему, убрав когти. А потом оба пушистых рыжих котёнка метнулись к углу сарая, и Тобик, не раздумывая, бросился за ними, стараясь не бежать слишком быстро, чтобы сразу не догнать малышей.
Они втроем долго скакали и прыгали среди огромных лопухов. Играли в прятки, устраивали бегалки-догонялки, ловили солнечных зайчиков. То Тобик гонялся за котятами, то котята за ним. Тобик даже едва не попал в заросли чертополоха, который разросся у самого оврага. А когда все трое уже притомились, гоняясь друг за другом в лабиринте гигантских зеленых листьев, пришли Мурляка с Пушком.
Теперь Пушок выглядел аккуратным, прилизанным. Крошечные веточки, листочки и обломки шипов исчезли из его шкурки, шерстка лежала ровными белоснежными плойками. Просто пай-котёнок, а не грязный забияка, каким нашел его Тобик в кустах шиповника.
— Ну-ка прекращайте все эти игры! — решительно объявила Мурляка. — Закончена дневная дойка. Шагом марш пить парное молоко!
— Напьемся и покажем тебе, где лягушки зимуют! — смерив Тобика презрительным взглядом, пообещал Барсик. — После обеда нас трое будет!
Котята устало побрели к сараю. Тобик растерянно замер.
— Да и ты, Тобик, ступай с нами. Небось, загоняли тебя эти шалопаи, — кивнула таксёнку Мурляка. — Там молока на всех хватит…
Котята напились молока до отвала, а один из пастухов кинул Тобику сахарную косточку. Потом таксёнок с котятами много раз прятали и перепрятывали её в дальнем углу сарая. И в тот раз Пушок играл вместе с ними, а Мурляка лежала поодаль на поленнице и краем глаза наблюдала за Тобиком и своим семейством.
Вечером Тобик вновь до отвала напился парного молока. Потом таксёнок и котята сидели на берегу Лягушачьей заводи и слушали вечерний концерт болотных жаб. А когда на потемневшем небе зажглись первые звезды, Тобик отправился домой усталым и довольным. Но Пушок догнал его:
— Завтра к нам заглянешь?
— Ну… — замялся Тобик. — Ты что, опять собираешься в розовых кустах застрять?
— Не-а… — протянул Пушок. — Но учти, я бы и сам из тех кустов через пару минут выбрался. И доберману, Цезарю этому, навалял…
Тобик смерил взглядом не в меру расхрабрившегося котенка, словно прикидывая, достоин ли его дружбы новый знакомый. Наконец, решившись, он заговорил самым что ни на есть заговорщицким тоном:
— Послушай, есть у меня один знакомый петух. Франт франтом и задирист. Я бы сам его приструнил, но при нем с десяток куриц. Так вот, завтра мы…