На город внезапно опустилась весна. Ещё неделю назад на улицах лежал грязно-серый снег, а сегодня всё вокруг заливает яркое солнце, наполняя воздух, звенящий от щебетанья птиц. Деревья готовы одеться в нежно-зелёные кружевные наряды. Я гордо вышагиваю по улице, щурясь от яркого света. Вокруг, как и всегда, спешат куда-то люди. Им нет дела до меня, а мне — до них. Ах да, забыла представиться! Я Маруся. Вот только не надо называть меня Маруськой! Мне это не нравится совершенно. Думаю, когда-нибудь вы видели меня, просто не обратили внимания. Я вообще мало кого интересую…
Ой, я забыла сказать главное! Я кошка. Нет-нет, не просто какая-нибудь кошка, а именно Кошка. С большой буквы «к». Ну и что, что у меня нет дома! Я гордая и независимая, мне никто не нужен. Я сама по себе. Конечно, иногда бывает одиноко.… Но ведь некоторые люди тоже живут на улице! Хотя да, плохой пример.
Их совсем не уважают, так же, как и меня. Впрочем, я не помню другой жизни, кроме как уличной. Иногда мне нравится мечтать, что я была знатной особой. Кошкой-принцессой, например.… Эй, не надо смеяться, это же просто мечты! Вот всегда с вами, людьми, так: немножечко доверишься, приоткроешь душу, а вы…
Из открытого окна доносится музыка. Такая нежная, старинная… Чужая на этой оживлённой шумной улице. Чужая, как и я.
Я взбираюсь на невысокий забор и бесшумно спрыгиваю во двор. Ну вот, даже стих получился! Всё-таки я поэтичная натура… Жаль, что некому это оценить. Гордо приподнимаю голову, проходя мимо знакомого окна. Здесь живёт моя ровесница, жуткая задавака! Ну, конечно, у неё есть и дом, и любящие хозяева, и вкусная еда.… Но это же не повод задирать нос!
Вот и сейчас — я краем глаза успела уловить, как она свысока посмотрела на меня и скрылась в глубине своей комнаты. Хотя, почему это сразу «своей»?! Из своего у неё только миска да подстилка в углу…
Я почти зашипела ей вслед, как вдруг спохватилась. Я что, завидую? И, главное, кому? Ведь у меня, в отличие от всех этих домашних, есть главное — свобода…
Мимо пробежал Тим, редкостный шалопай и единственный мой знакомый. Мы даже гуляем с ним вместе иногда.… На нашем, кошачьем языке, он предупредил меня, что впереди — опасность. Уличные собаки — на редкость злые и опасные. Он сам едва-едва избежал встречи с ними.
Я лишь фыркаю и бесстрашно иду вперёд. Что мне какие-то собаки? И вообще, я фаталистка. Если уж мне суждено погибнуть в когтях врагов, значит, этого не миновать. Хотя, в глубине души, я надеюсь, что опасность обойдёт меня стороной. Ведь раньше мне всегда везло, удача никогда не поворачивалась ко мне спиной.
Я пересекла детскую площадку и, уже расслабившись, свернула к гаражам. Эх, зря, зря я потеряла бдительность! Зря понадеялась на судьбу. Везение не может продолжаться вечно…
Их было трое. Огромные, угольно-чёрные, со свалявшейся шерстью, они скалили пасти и щурили глаза. Я отступила назад, но поздно. Они окружали, рыча в предвкушении. Им ведь лишь бы подраться. А то, что враг меньше и слабее их раз в десять, их не волнует. Я сжалась, дрожа. Ну, страшно, мне страшно! Так и быть, признаюсь!
А псы уже близко, вот она — расплата за беспечность! Но я не покажу своей слабости, даже сейчас. Закрываю глаза и приподнимаю голову. Будь что будет!
— А ну пошли прочь! — раздался рядом человеческий голос. Псы залаяли, было, но человек замахнулся в их сторону, оттесняя от меня.
Это я видела сквозь маленькую щёлочку прищуренных глаз. Враги всё удалялись и удалялись, изредка полаивая, не желая сразу признавать поражение. Человек шагнул ко мне, спросил:
— И чья же ты такая, красавица?
Я неуверенно обернулась, ожидая увидеть кого-то за своей спиной. Это он что, мне?
— Ну, не бойся, иди сюда!
Не бойся? Это он мне?! Да я ничего не боюсь. Ну, или почти ничего… Приближаюсь к этому странному человеку, в упор разглядывая его. По человеческим меркам он уже преклонного возраста, но всё ещё довольно красив. Глаза добрые, из их уголков маленькими солнышками разбегаются морщинки. Всё лицо его словно светится изнутри добротой.
— Ты, наверное, голодная? — с тёплой улыбкой интересуется человек.
При слове «голод» я жалобно мяукаю и печально смотрю на него. Стоп, я что, жалуюсь? Выпрашиваю у него еду? Боже мой, как стыдно!
— Пойдём, я тебя накормлю! — говорит между тем человек.
Я машинально иду за ним, ещё не до конца осознавая, что именно делаю. Человек открывает дверь, и я воровато проскальзываю внутрь. Спохватываюсь, принимая независимый вид. Пусть хоть комета на землю свалится, я не должна выглядеть жалко! Человек открывает ещё одну дверь, и я ощущаю запах дома. Такой непривычный, такой приятный, такой манящий…
— И как мне тебя называть? — ласково спрашивает человек — Ладно, пусть ты будешь Маруськой! Нравится тебе такое имя?
Что?! Маруськой?! Но ведь.… А почему бы и нет? Кажется, этому человеку с добрыми глазами можно довериться! А он, между тем, уходит на кухню и возвращается с миской. Вкусный, восхитительный аромат достигает моих ноздрей, и я прижимаю уши, глядя на еду. Человек, улыбаясь, ставит миску передо мной.
Потом проводит тёплой ладонью по моей шерсти. Я мурлычу и принимаюсь за еду. Мне по-настоящему хорошо, наверное, впервые в жизни. Насытившись, я ощущаю приятную слабость. Человек усаживается перед камином, задумчиво глядя на пламя. Я робко приближаюсь к нему и устраиваюсь рядом. За окном щебечут птички, шелестит озорной ветерок. Там свобода, шумные улицы и Тим. Но здесь…
— Ну что, Маруська! — прерывает мои размышления человек.
Я поворачиваю голову, лениво щурясь. — Согласись, что хоть свобода и хороша, но у любого существа должна быть крыша над головой, свой приют. Там ему всегда будут рады, его защитят и приласкают. Верно я говорю, или нет?
Я зеваю, потягиваюсь и довольно щурюсь. Сегодня изменился привычный для меня мир, изменился мой взгляд на вещи. Я трусь щекой о ногу сидящего рядом мужчины. Впервые я согласна с человеком.
Екатеринбург, Россия