Нина Ипатьева
Черепаха
В одном тёплом море жило странное существо. Оно резко отличалось от других обитателей моря: длинная шея, маленькая головка, по бокам тела выросты-вёсельца, а тело, ничем не прикрытое (ни чешуей, ни иголками, ни панцирем), мягкое – потому и прозвали его Мягкотелкой.
Трудно жилось Мягкотелке. Все, кто оказывался рядом, пытались дотронуться до неё: кто плавником, кто хвостом, кто иголками, кто щупальцами. Каракатица обрызгивала её чернилами. Больно было Мягкотелке. Она пряталась в густых зарослях водорослей.
Однажды на море разразился сильный шторм, и Мягкотелку вместе с обрывками водорослей вынесло на песчаный берег. Когда шторм утихомирился, выглянуло солнышко и своими лучами согрело Мягкотелку, она сначала сладко задремала, а потом уснула.
Проснулась от боли. По её спине гуляли чайки и клевали водоросли. Стремглав бросилась Мягкотелка в море. По дороге к дому встретилась медуза.
– Ой, какая ты прозрачная. Тебе, наверное, живётся еще хуже, чем мне. Каждый тебя может обидеть.
– Ничего подобного. Я сама могу обидеть кого угодно. Своими щупальцами я жалю. А ты чем защищаешься от обидчиков?
– Ничем.
– Ты не была у нашего царя? У него надо просить защиту.
Плыви за мной. Я покажу тебе дворец Нептуна.
Нептун еще никак не мог очухаться. Дело в том, что пила-рыба приплыла к нему с ужасной новостью: кит хочет быть морским царём. Нептун на это очень рассердился. Когда он сердится, море штормит и чем сильней сердится, тем сильней шторм.
– К тебе посетители-просители, – объявил морской окунь. Он служил у царя на посылках.
– Кто это и что просит?
– Мягкотелка это. Просит защиты.
– Где же она была раньше? Я раздал всё: чешую, панцири, колючки, шипы. Иди, посмотри, может, что-нибудь ещё осталось.
– Остался только черепок от твоей ванны.
– Дак и брось на неё.
– Мне не поднять, он тяжёлый.
– Какой несообразительный. Позови акул.
Приплыли две акулы, подняли черепок и бросили на Мягкотелку. От тяжести она пошла ко дну.
– Теперь ты с этим черепком будешь черепахой, – прокричали акулы.
Первым увидел на дне черепаху морской конёк и поскакал с новостью: «К нам упало что-то тяжёлое».
Собрались морские ежи, звёзды, каракатицы, осьминоги, раки-отшельники, даже спрут приплыл. И рыб наплыло видимо-невидимо.
– Это просто большой круглый камень, – решили они.
И тут камень зашевелился, из него высунулась голова, показала всем язык и спряталась. Потом она снова высунулась и сказала: «Теперь вы меня никогда не обидите. Давайте знакомиться, я – черепаха».
От тяжести на спине трудно стало передвигаться черепахе. А куда спешить? Как говорят: тише едешь, дальше будешь. Зато безопасность.
Не могла она забыть, как было хорошо на песчаном берегу, и стала откладывать яйца в тёплый песок, хотя давалось ей это нелегко: еле доползала на берег и уползала в море.
С той поры о том, кто тихо ходит, говорят: ползёт как черепаха.
Старая ворона
В одном лесу жила ворона. Старая-престарая: начинала считать, сколько ей лет – и на числе засыпала. И снилось ей время, когда она молодая, и по её мнению и по мнению хитрой лисы слыла красавицей: иссиня-чёрные перья, блестящие глаза, а голос! Как утверждала лиса и думала сама ворона, «ангельский». Правда, от этого «ангельского» голоса вздрагивали все жители леса, а маленькие ежата, медвежата, волчата, бельчата, зайчата от страха забивались в норки и дрожали. Одним казалось, что рухнуло дерево, другим – сильным громом, третьим – страшным чудищем, под ногами которого хрустят деревья и кусты.
Гнездо у вороны было прочным, просторным, и в нём полно всякой всячины: кусочки сыра, котлет, печенья, хлебные корочки, тыквенные семечки, даже ягоды (клубника, земляника, малина). Где она всё это брала? Знала только она. Своим «добром» она ни с кем не делилась. Хитрая лиса могла что-нибудь выклянчить у вороны. Если из гнезда что-то выпадало, и кто-нибудь это подбирал, то не радовался находке. Сверху на него слетало чёрное чудище и больно клевало.
Конечно, никто с вороной не дружил. И вот она стала старенькой, перья взъерошились, глаза потускнели и плохо видели, клюв затупился и даже голос пропал. Гнездо обветшало, прохудилось, оскудело. Да и сама Ворона чуть не выпадала из него. «Слечу-ка я вниз, – подумала она, – и там умру». Села ворона под деревом и собралась умирать. Мимо пробегал ёжик: «Тебе плохо, тётя ворона?» – спросил он и куда-то убежал. Вернулся с грибом на колючках: «На, съешь».
Тут белочка припрыгала и принесла кедровых орешков, потом зайчишка притащил морковку, медвежонок – чашечку мёда. Все жители леса что-то принесли вороне.
Перед нею оказались: грибы, ягоды, яблоки, капуста, морковка и даже конфета.
Только волк и лиса ничего не принесли: волк сам был голодный, а лисе жалко делиться своими запасами.
Орёл же, взлетев, натаскал с дерева прутьев и отремонтировал вороне гнездо.
«Ах, какая я была глупая, – сетовала ворона, – доверялась лисе. Мне стыдно перед всеми. Оказывается, так много можно было иметь друзей!»
От стыда ворона покраснела. Это даже видно было через её чёрные перья. В знак благодарности она низко поклонилась.
Да, верно говорят: друзья познаются в беде.
Слонёнок Филя
Жил-был слон. Жил он не один, а в большой и дружной семье. У него были сёстры и братья (родные, двоюродные, троюродные), дедушки и бабушки, прадедушки и прабабушки. Как и во всякой семье, в слоновьей был глава – прабабушка Альба: самая мудрая, она знала все безопасные тропы в джунглях. С ней слоны чувствовали себя в безопасности. Несмотря на возраст, была она бодра и здорова. Бодрыми и здоровыми были все слоны в семье, потому что вели здоровый образ жизни: по утрам под руководством прабабушки вся семья делала зарядку, после бежали на речку или озеро, обливались водой. Обязательный сон днём, тем более что наступал полуденный зной. Старшие слоны засыпали сразу, меньшим спать, как и всем детям на Земле, не хотелось. Но они уважали старших, поэтому лежали сначала тихонько с открытыми глазами, потом глаза слипались, и они тоже засыпали, сладко посапывая. В этой семье никто ни на кого не сердился, младшие слушали старших. Ничто не предвещало плохого.
Однако…
Беспокойство Альбы вызывал самый младший слонёнок: очень рассеянный, он мог отстать от стада и пропасть.
Рассеянный он был потому, что глубоко задумывался.
– Почему так долго льёт вода с небес? – спрашивал он, когда в сезон дождей дождь беспрерывно лил много дней. – Наверное, кто-то забыл закрыть кран.
– Что если бы вода была твёрдая? Тогда нас бы не было. Он не знал, что вода бывает твёрдой (а ты, дружок, знаешь, когда вода твёрдая?).
Сильно нравилась слонёнку гроза. Гремел гром, и он представлял, что по тучам ходит кто-то огромный и сильно стучит сапогами.
– Философ, – говорили про него старшие слоны, так его и назвали «философом». Произносить это имя было трудно и долго, и его сократили до Фили.
И вот однажды стадо шло на водопой. Филя, как всегда, плёлся в конце и думал: «Почему листья на деревьях зелёные, а не голубые, в джунглях было бы светлее. Ещё лучше, если б листья были разноцветными».
И он стал поворачиваться в разные стороны, представляя разноцветные листья.
«Как было бы радостно», – думал он.
– Ой, надо догонять своих, – спохватился Филя и помчался по тропе, да не по той, а по опасной.
Он так разбежался, что с размаху упал в глубокую яму.
Сначала он испугался, потом подумал: «Сейчас прибегут мои родственники и меня вытащат».
Но прибежали странные существа на двух ногах. «Бедненькие, как они ходят на двух ногах», – пожалел их Филя. Он вспомнил упражнение, которое дед заставлял делать: постоять на задних ногах на счёт до десяти. Филя мог постоять только до трёх.
Двуногие что-то кричали, размахивали руками, потом обмотали Филю верёвками, вытащили из ямы и заволокли в клетку. И тут Филя не испугался, наоборот, заинтересовался. А потом задремал и уснул.
Родственники Фили, обнаружив, что Филя пропал, уселись кружочком и долго оплакивали его, в результате, образовалось солёное озеро. А так как оплакивали его всегда, когда шли на водопой, то озеро не высыхало. И назвали его Слоновьи Слёзы.
Для Фили началась совсем другая жизнь. Его взяли в цирк и стали дрессировать. Конечно, не сразу Филя разрешил учить себя. Поначалу он сидел в уголочке клетки и грустил, ничего не ел, похудел так, что кожа на нём обвисла.
Ежедневно к нему заходил человек. Он был добрый, жалел Филю, уговаривал поесть. И, наконец, Филя подчинился человеку. Он оказался способным учеником. И вскоре человек выпустил его на арену.
На Филе ездили обезьяны, собаки, он вставал и на задние, и на передние ноги, кружил хоботом обруч, танцевал вальс, и каждый его номер зрители встречали с восторгом, а человек угощал его чем-то очень вкусным.
Филя не забыл свою семью. Он помнил о ней всю жизнь. Но выступления на арене, репетиции, гастроли отвлекали его от грусти.
Филя больше радовался тому, что приносит радость другим, особенно маленьким детям.
Птичья окраска
Давным-давно, когда птицы только появились на земле, они были одинакового цвета, грязно-серого, и отличались друг от друга формой и размерами. Представьте, все птицы грязно-серого цвета. Попугаи, павлины, лебеди, сороки, фазаны, куропатки (перечисли, каких птиц ты ещё знаешь). Нерадостная картина! К тому же их трудно было различать. В общем, полный беспорядок.
И собрались птицы решить вопрос: как отличаться друг от друга. Мудрая сова (она и тогда была мудрая) предложила: «Надо покрасить разных птиц в разный цвет». Кто же это сделает? Тот, кто умеет долго стоять на одной ноге, выжидая добычу (ты, дружок, знаешь такую птицу?). Конечно, цапля. Клюв у неё длинный. Вот и будет работать клювом и ногой. Где же взять краски? Любопытная сорока нашлась: «Посмотрите кругом. Что вы видите? Цветы. Какой разной они окраски! Вот у них и попросим».
Дали цветы разных красок (перечисли, какие ты знаешь цвета).
Вот только чёрных цветов не было. Смешали уголь с водой.
Первыми цапля раскрасила попугайчиков. Тогда у неё ещё много было красок разного цвета. Потому получились попугайчики яркие, разного цвета. Ты видел попугайчиков? Перечисли, какого они цвета?
Цапле сильно нравился необычный хвост павлина. Она и его раскрасила.
Когда подлетели соловьи, цапля сказала: «Вы красиво поёте. Не нужно вам красивое оперенье. Вас любят за голос. Будьте серенькими».
«Вы, воробьи, должны быть незаметными, потому что…» – (продолжи сам).
Для сороки у цапли осталось две краски: белая и черная. Ими красила она сорок. К вечеру были не покрашены лишь цапля и ворона.
– Ворона, покрась меня!
И ворона выкрасила цаплю, смешав краску белого и чёрного цвета.
– Теперь – ты меня, – попросила ворона.
Наступила глубокая ночь, цапля ничего не различала впотьмах, к тому же сильно устала и покрасила ворону в чёрный цвет.
Когда наступило утро, и ворона увидела отражение в воде, она громко крикнула «Кар-кар! «, что означает «какой ужас!». Раньше таких слов она не говорила, а чирикала, почти как воробей. С той поры ворона стала каркать (очень неприятно) и не любить цаплю. Как только заметит длинноногую, с криком: «Кар-кар» бросается на неё, чтобы клюнуть.
Все же другие птицы довольны окраской оперения: одним она помогает быть незамеченным для врагов, другие радуют окружающих.
Про ёжика по имени Хлопок
История, о которой я хочу рассказать вам, ребята, случилась и совсем недавно и давным-давно. «Как это?» – подумаете вы. А вот прочитаете сказку и узнаете.
Давным-давно на земле был тёплый и влажный климат, росли огромные растения, увитые лианами, жили огромные животные (динозавры, мамонты), летали огромные птицы. И вдруг в таком лесу оказался под огромным баобабом зверёк из будущего – маленький ёжик. Очутившись в незнакомом лесу, ёжик, как и все ёжики на свете, почуяв опасность, свернулся в клубочек. Лежал он так, лежал и решил посмотреть, какая опасность ему грозит. И только он высунул голову, как увидел над собой что-то огромное. Это была лапа динозавра. Ёжик еле успел отбежать. Вырыл он себе ямку среди корней баобаба, забился в неё и стал ждать конца. «Я всё равно здесь умру или от голода, или меня раздавит это чудовище», – думал он.
И стал он вспоминать свою недолгую жизнь. «Самое счастливое время, когда я жил с папой-ежом и мамой-ежихой в сухой, уютной норке. По ночам всей семьёй, тихо шурша хвоинками и листочками, ходили на охоту. Папа и мама учили ловить мышей, цеплять на иголочки яблоки и грибочки, учили скрываться от опасности».
Вспомнил это ёжик и заплакал. Ты никогда не видел, как плачут ёжики? Потому что ты не видел грустного ёжика.
«Почему я здесь оказался», – спросил себя ёжик. И стал вспоминать дальше. А дальше было вот что. Однажды ёжик, не спросив разрешения у родителей, выбежал из норки на залитую солнцем поляну. Не успел он обрадоваться солнышку, цветам, птичкам, стрекозам и бабочкам, как его ухватил незнакомый мальчик и бросил в рюкзак. «Петя, Петя!» – раздался крик. «Значит, мальчика зовут Петя «, – догадался ёжик. На поляну вышла женщина тоже с рюкзаком за спиной. «Мама, посмотри, кого я нашёл! – воскликнул мальчик. – Я давно мечтал о ёжике!»
Ёжика поместили в живой уголок, он находился у мальчика в комнате. Кроме ёжика в уголке жили: хомячок, попугай, сорочонок со сломанным крылышком, около которого крутилась кошка, вероятно, она хотела при удобном случае его просто-напросто слопать.
Мальчик очень любил животных, но не любил учиться. Он не выполнял домашних заданий и постоянно опаздывал в школу. Разбудить его утром маме было очень трудно. Одним словом, разгильдяй. Долго ломали голову родители, что делать, и решили купить волшебные часы. Они прослышали, что есть часы, которые сами будят детей, замедлив чуть-чуть время. Но они не знали, что, если сильно хлопнуть по крышке и она откроется, тот, кто это сделал, очутится в далёком прошлом.
Разыскали родители мальчика старого волшебника, среди волшебных вещей (горшочков, ламп, чайников, стрел, барабанов) он кое-как нашёл старые часы с крышкой и длинным шнурком. Грязные, ржавые – видно было, что ими давно не пользовались, потому что все дети вовремя встают поутру, делают зарядку, обтираются холодной водой, не опаздывают в школу, прилежно учатся.
Отчистили, отмыли часы родители и однажды вечером положили их на прикроватную тумбочку мальчика. «Петя, эти часы волшебные», – сказала мама. «Они помогут стать тебе хорошим учеником и прилежным сыном», – добавил папа.
Родители ушли, а мальчик с ненавистью посмотрел на часы. Ему не хотелось иметь ни волшебных, ни обыкновенных. «Лучше бы машину подарили или футбольный мяч «, – буркнул мальчик и стал соображать, как от часов избавится. «Ура! Придумал!» Он привязал к кончику шнура кусочек колбасы, оставшийся от бутерброда, и отпустил его почти до пола. (Наверное, и ты, дружок, догадался, что придумал мальчик.) Ну конечно, кошка Мурка ухватится за колбасу и утащит часы куда-нибудь подальше, может быть, даже во двор. Но кошка Мурка в уголке караулила сорочонка, зато ёжику захотелось убежать под кровать мальчика, где он любил спать. Дальше ты уже почти знаешь, что произошло: ёжик дёрнул за шнурок, часы свалились на пол, крышка отскочила… и ёжик очутился в далёком прошлом.
Утром мальчик проснулся сам и увидел, что часов нет, от радости прыгнул на пол, одной ногой наступил на крышку валявшихся около кровати часов, крышка захлопнулась и… ёжик опять на своём любимом месте – под кроватью мальчика.
С той поры ёжику дали имя Хлопок. (Знаешь ли ты, что имя ёжикам дают редко?)
Мальчик положил часы на свой ученический стол, и они помогли ему стать прилежным учеником и послушным сыном, чем очень обрадовал родителей.
Про Петю Птичкина
Жил на берегу моря мальчик Петя Птичкин. Ему очень нравилась его фамилия потому, что он очень любил птиц. Не любил Петя учиться. «Зачем мне эта математика. А эта таблица умножения. Да её разве можно запомнить. Писать, конечно, надо научиться, а вот читать необязательно. Бабушка всё читает».
Так думал Петя и потому учился неважно, прямо скажем, плохо. На уроках был невнимателен, писал небрежно. «Петя, ты настоящий разгильдяй!»– как-то в сердцах сказала учительница. «Разгильдяй, разгильдяй», – подхватили ребята. И с той поры эта кличка накрепко прилипла к Пете. Даже превратили её в фамилию Разгильдяев, отчего Петя очень расстроился.
И вообще всё у него было скверно. Послала мама в магазин купить шесть тетрадей в клеточку по два рубля каждая. Продавщица спросила: «Сколько это будет стоить?». Петя молчал. «В нашем магазине тому, кто не умеет умножать, товары не продаются».
«Пойду куплю на эти деньги шоколадку. Умножать не надо», – решил Петя. Протянул продавщице деньги, а она спросила: «Сколько тебе надо дать сдачи?». Петя молчал. «В нашем магазине тому, кто не умеет вычитать, товар не продается».
Больше Петя ни в какой магазин не пошёл.
Вечером бабушка перед сном прочитала «Сказку о Золотой рыбке». «Вот бы мне её поймать! – помечтал Петя. – Она бы у меня вычитала, умножала, делила».
Назавтра после уроков с дедушкиной удочкой и банкой червей отправился Петя на берег моря. Закидывал удочку много раз, но никого не поймал. Долго ходил он на рыбалку – ничего.
И вот однажды нацепил он на крючок кусочек булочки с изюмом – в школе не доел. Леска дёрнулась, из воды вынырнула Золотая рыбка и человеческим голосом сказала «спасибо».
«Подожди!» – закричал Петя, но рыбки и след простыл.
На следующий день Петя не доел кекс, кусочек нацепил на крючок. Опять вынырнула рыбка, сказала «спасибо» и скрылась.
– Она любит сладости, – решил Петя и на третий день нацепил на крючок шоколадную конфету.
Рыбка вынырнула, сказала «спасибо» и слова, которые Петя так ждал: «Я тебя за все отблагодарю, но сначала выучи таблицу умножения. Когда выучишь, придешь на берег, хлопнешь в ладоши три раза – я выплыву».
Несколько дней учил Петя таблицу. Учительница похвалила, ребята удивились. Пришёл Петя на берег моря, хлопнул три раза в ладоши. Приплыла рыбка.
– Я выучил таблицу. Благодари! – потребовал Петя.
– Вот когда будешь аккуратно и систематически выполнять домашние задания, будешь внимательным на уроках, тогда и поблагодарю, – сказала рыбка и нырнула в море.
Петя стал выполнять домашние задания, стал внимательным на уроках. Учительница не нахвалится, ребята удивляются. Пришёл Петя на берег, хлопнул три раза в ладоши.
– Я выполнил твою просьбу. Благодари! – опять потребовал Петя.
– Хорошо, – сказала рыбка, – иди в школу.
Приходит Петя в школу и слышит со всех сторон: «Петя Птичкин, отличник «. «Я Птичкин, Птичкин, а не Разгильдяев! – обрадовался Петя, – ай да рыбка, услужила!» Больше Петя не ходил на берег моря. А школу окончил с медалью.
Про козла Кузьку
Жила-была бабушка. Жила бедно. Одно богатство – козёл, по прозвищу Кузька. Люди смеялись над ней: «Много ли от козла корысти! Поменяй его хотя бы на козу!».
Они не знали, что козёл тот необыкновенный – он был бабушке добрым помощником. Зимой снег копытцами разгребал, бородою выметал, носил дрова и воду. Весной копал огород, помогал бабушке сажать капусту, морковь, свёклу.
Летом бабушка водила Кузьку на веревочке гулять. Козёл щипал зелёную травку, из ручья пил прохладную водицу, а бабушка вязала себе на зиму варежки.
И вот однажды Кузька попросил: «Бабуль, свяжи и мне на зиму шарф, шапку и тёплую кофту».
– Да где же я, милок, шерсти-то возьму? – отвечала бабушка.
Козёл с досады тряхнул бородой и стал укладываться отдохнуть.
Опускает он голову на траву и чувствует – не трава это вовсе, а большой клубок пушистых ниток.
– Вот тебе и нитки, вот тебе и шерсть, – проблеял Кузька.
И бабушка связала Кузьке на зиму шарф, кофту, а клубок как был большой, так и остался.
Чудеса, да и только!
Стала вязать бабушка варежки, шарфы, носки, кофты и продавать. А клубок не уменьшался.
Теперь стали бабушка и Кузька жить небедно. Кузька уже получал на обед не только капусту, но и бананы, и яблоки, и даже ананасы.
Построили они новую хату с двумя светлицами: одна – бабушке, другая – Кузьке.
Кузька возгордился, захотел стать самостоятельным. Например, сходить без бабушки в лес. Как маленького, на веревочке водила, волков боялась.
Проснулся он однажды утром раньше бабушки и побежал в лес. А там такая красота: «Птички солнышка ждут, птички песни поют, и стоит себе лес улыбается». И Кузька заулыбался. И не заметил, как выскочили два голодных волка (Кузьке со страху померещилось четыре).
Не растерялся Кузька: рогами боднул одного, копытами – другого и опрометью из леса. Прибежал домой, запыхался, юркнул в постель и сделал вид, что спит. Но скрыть путешествие в лес Кузьке не удалось. Кто-то из волков откусил ему хвост. Пришлось бабушке всё рассказать. Ведь тайное всегда становиться явным. А ещё говорят: шила в мешке не утаишь.
Кузька пообещал: один гулять в лес не пойдёт. Да и сам он сильно испугался. Хорошо, что хвостом отделался.
(Чем навеяна мне эта история: какой песней, какой сказкой?)
Обезьяна
В одном тропическом лесу жили большие обезьяны: гиббоны, гамадрилы, гориллы. Жили дружно, не ссорились, а потому в лесу было тихо и спокойно.
Но, откуда ни возьмись, появилась маленькая, шустрая обезьянка. У неё был длинный, цепкий хвост, на котором она подолгу могла висеть вниз головой, она быстро и ловко прыгала с ветки на ветку так, что догнать её большим обезьянам было невозможно. Казалось, что тут такого? Появилась обезьянка и пусть себе живёт, места хватит и еды тоже. Но дело всё в том, что она дразнила больших обезьян. Приблизится к какой-нибудь из них, скорчит рожицу, высунет язык, запрыгает, издаст странный противный звук и убежит.
Дружок, если тебя кто-то дразнит, тебе хочется что сделать? Вот, вот, и обезьяна, которую дразнили, бросается к обидчице, но догнать её не может. «Если я тебя догоню, – кричит она, – я тебя побью!»
Однажды гиббон крикнул вслед убегающей задире: «Ты макака!». Это обидное слово. Прочитай его, выделяя первый слог «ма» (сокращённо от «маленькая»), дальше два слога прочитай вместе. Правда, обидное? Вот этим-то словом стали называть обезьяну-задиру – макака.
– Как нам поймать макаку и проучить? – обратились обезьяны к горилле, самой умной из обезьян.
– Ничего делать не надо: ни догонять, ни, тем более, колотить. Надо просто её не замечать – тогда она сама придёт к нам и извинится.
Усомнились большие обезьяны в совете, но перестали обращать внимание на макаку, а так хотелось её поколотить, потаскать за уши. Макаке стало неинтересно дразнить, стало скучно одной, никто не обращал на неё внимания. И вот однажды, когда большие обезьяны сидели в кружочке, что-то обсуждали, макака приблизилась к ним на почтительное расстояние и тихонько произнесла: «Простите меня, я больше не буду вас дразнить, – и добавила: – Пожалуйста!».
– Кто-то что-то сказал, или мне показалось? – спросил гиббон.
– Макака просит прощения, – пояснил горилл.
– Я думаю, нам надо её простить, и покой опять вернётся в наш лес.
Обезьяны простили макаку.
– Садись с нами в кружочек, – предложили они.
И тут макака увидела, что в центре кружочка стоит обезьяна в дырявой соломенной шляпе, с грязной тряпкой на шее, с красным бантиком на ноге.
– Ты позоришь своим видом весь обезьяний род, – говорил горилл, – природа создала нас красивыми, нам не нужны никакие тряпки!
– Мартышка, да и только, – сказал гиббон. Мартышка в переводе с обезьяньего означает «чучело огородное». – Я считаю, что если мартышка не исправится, надо её выгнать из леса.
Мартышка заплакала, пообещала на себя «ничего не напяливать «.
– Давайте поверим, – предложил горилл.
И мартышка, и макака старались изо всех сил выполнять обещание. Иногда только мартышка что-нибудь примеряла, но чтобы никто не видел, а макака иногда корчила рожицу, но тоже, чтобы никто не видел.
Компьютер и Нюрка
Жили-были дед и баба, была у них внучка Нюрка. Ленивая! Ни трудиться, ни учиться не хотела. Дед с бабой были неграмотные, а потому многого не знали и не понимали. Им хотелось, чтобы кто-то объяснил непонятное. А потому хотели выучить Нюрку.
– Кончишь школу, подарим тебе компьютер, – пообещали они и стали откладывать деньги с пенсии, отказывая себе во многом.
Училась Нюрка кое-как. Наконец, окончила школу. И посыпались на неё вопросы.
– Почему бывает день и ночь? – спрашивает дед.
– Потому, что человек хочет спать. Когда захочет спать, – был ответ, – тогда ночь наступает.
– Бывает у человека бессонница, а ночь всё равно наступает, – вмешалась баба.
– Пусть спит, – был ответ.
– Что самое главное для человека?
– Конфеты. – Нюрка их очень любила, у неё от конфет выпали почти все зубы, и потому она шепелявила.
– Мы с дедом конфет не едим, а живём, значит, не они главные.
– Потому и постарели. И разве вы живёте.
– Мы знаем, что самое главное для человека – хлеб. Уж мы-то хорошо знаем, как его получают. А ты знаешь?
– Как, как. В магазине покупают. В магазин на машине привозят, – был ответ.
– Нюрка, может, ты знаешь, почему бывает лето, весна, зима, осень? Вот если бы всегда было лето, – размечталась бабка.
– А что ты будешь есть, если не будет осени? Осенью собирают фрукты и овощи, которые едят зимой. Весной их сажают, летом они растут. Зимой все отдыхают, – бойко объясняла Нюрка. – Надоели вы мне со своими вопросами! Давайте компьютер!
Запряг дед в тележку осла и привёз компьютер.
И вот в это самое время Нюрки как будто бы и не стало. Нет, Нюрка была, сидела за компьютером, но как бы слилась с ним.
Если первое время она вставала, ела, пила, спала, то потом перестала есть, пить, спать. Она превратилась в статую, только шевелились пальцы, двигая мышку. Дед и баба встревожились, сами перестали есть, пить, спать. Всё думали, как оживить внучку. Ничего не придумали и заплакали. Под печкой у них жила мышка, не компьютерная, настоящая. Ей стало жалко деда с бабой. Она залезла в компьютер и сгрызла всё, что можно было сгрызть. Компьютер потух. Нюрка ошалело посмотрела кругом.
– Где я?
– Ты дома, дома! – закричали дед и баба.
– Вы кто? – Нюрка не узнала их.
Вывели дед и баба Нюрку во двор, усадили на скамейку. На дворе светило солнышко, цвели в палисаднике цветы, жужжали пчёлы, летали бабочки.
– Хорошо-то как! – выдохнула Нюрка. Встала, распрямилась, улыбнулась: – Есть хочу!
Накормила баба Нюрку.
– Я долго где-то была. А где? Мне там не понравилось: мрачно, кругом стреляют, все куда-то бегут. Как хорошо дома!
С той поры Нюрка переродилась. Стала бабе помогать пол подметать, стирать, кашу варить. Дед и баба нарадоваться не могли.
Даже книжки читать стала Нюрка и смога ответить на все вопросы своих любимых стариков.
Опять дед запряг козла в тележку и вывез без сожаления компьютер на свалку. Дружок, компьютер, конечно, нужен, им нужно уметь пользоваться, но нельзя долго играть.
Непослушные куропята
На опушке леса жила семья куропаток: мама – куропатка, папа – куропат, трое сыновей – ку, ро, пат – и маленькая дочка ка. Жили они в домике из сухих веточек. Домик был легким, его модно было перетаскивать из одного места на другое. Почему им надо было перетаскивать домик? В конце сказки мне скажешь.
Трудно жилось семье. Со всех сторон подстерегала опасность. Дело в том, что мясо куропаток вкусное, вкусней, чем куриное. И потому все хищники леса (кто это?) охотились за ними, а в сезон охоты – ещё и человек. Как говорится, ухо надо было держать востро.
Раз в неделю папа и мама уходили в лесной магазин за продуктами и, если куропята вели себя хорошо, приносили киндер-сюрпризы. Сюрпризами были: игрушечные комарики и мухи, осы, бабочки, гусенички.
Однажды, когда родные ушли за продуктами, куропята вылетели из домика и стали играть на лужайке в прятки. Похожие на маленькие комочки лесной земли, их почти не было видно: лесная земля не черная, а рыжевато-серая от прелых листьев, хвоинок, ползающих муравьёв.
На беду из кустов возле лужайки выглянула лиса. Осмотрелась. Вроде ничего интересного. Но… почему комочки земли двигаются и пищат? Только лиса хотела поймать один комочек, как прилетели родители. Но она успела заприметить домик, где жили куропатки. Увидев родителей, куропята бросились домой. «Что-то неладное случилось, – почувствовали родители. – Надо нанять няньку».
– Сорока-белобока, ты не смогла бы посторожить наших детей, когда мы уходим? – обратились они к сороке, жившей в гнезде на самой верхушке осины.
– Присмотрю, если подарите зеркальце, – отвечала сорока.
– Где же мы его возьмём?
– Тогда не буду.
С подобной просьбой они обратились к соседке сороки – вороне.
– Кусочек сыра дадите – присмотрю.
– Где же мы его возьмём?
– Тогда не буду.
Мимо пролетал воробышек и сам предложил помощь.
И вот, когда в очередной раз родители улетели, воробышек уселся на ветку за куропячим домом. В доме стоял писк. «Что-то не поделили», – подумал воробышек и задремал. От дуновения ветерка ветка качнулась, и воробышек проснулся. Писка не было слышно. Воробышек заглянул в окошечко – никого. Проспал?! Что делать? Полетел воробышек к дому Михаила Потапыча. На двери – огромный замок. «Ушёл за ягодами», – решил воробышек.
Полетел к дому серого (волка). Дом у него был ветхий, еле держался. Но и на нём висел замок. «Ушёл к лисе в гости, она же его кума», – решил Воробей и полетел к Патрикееевне. Дом у неё был добротный, в два этажа. На перовом этаже отдыхал хвост, на втором – сама лиса. Дверь её дома тоже была на замке, но из дома слышался писк. «Так вот кто украл куропят», – догадался воробышек. Но как их оттуда вытащить? «Через трубу», – решил Воробей. Четыре раза проникал он в дом лисы по трубе. Вытащил всех, приказал не пищать и лететь за ним. Низко над землёй полетела стайка, потому что куропята ещё не умели летать. И даже взрослые куропатки высоко не летают. (Почему?)
В это время родители вернулись, не нашли детей, сели на завалинку и горько заплакали. Вдруг услышали шум. Это летел воробышек с куропятами.
Воробышку подарили кулечёк зернышек и отдали киндер-сюрприз. Детям же ничего не дали. (Почему?)
Пришлось домик перетаскивать на другое место.
Так почему домик надо было перетаскивать?
Лев и комар
История эта произошла давным-давно. Её поведал старый-престарый ворон. Ему – прадед, а прадеду – прапрадед. Получился глухой (испорченный) телефон: в нём история может исказиться или совсем другой стать. А потому за достоверность не ручаюсь.
Вот что поведал ворон.
– Давным-давно на земле всё было не так, как сейчас. Там, где Северный Полюс, льдов не было – была огромная поляна, усыпанная диковинными цветами. А на самой вершине Полюса росло высокое-превысокое дерево. Казалось, оно касается неба. Под деревом, обвив его, спал огромный змей. Сон его караулил лев.
Земная суша покрывалась густым лесом.
Стояла глубокая тишина. Вдруг поднялся страшный шум – заскрипело, затрещало, заухало, завизжало. Это появились звери. Они рыскали по лесу, ломали деревья, дрались, дразнили друг друга.
От этого шума проснулся змей, заполз на верхушку дерева и зашипел.
Звери от этого звука остановились, и когда стало тихо, змей прошипел: «Соберитесь все на поляну».
Собрались звери вокруг дерева.
– Такое безобразие невозможно терпеть, – сказал змей. – Надо выбрать царя, чтобы он навёл порядок.
– Что это такое царь? – спросил тихонько заяц.
– Царь, значит, главный над всеми. Он может наказывать провинившихся, может прощать. Что он скажет, то должны выполнять.
– Тогда царём может быть медведь, – предложил заяц.
– Он неповоротливый. Царём может быть волк, – заявила лиса.
– Не умеете вы выбирать, – прошипел змей, – а потому я назначаю царём льва. Он большой, сильный, смелый, быстрый.
Тут лев так рыкнул, что все звери в страхе разбежались и стали искать укрытия. Кто залез в дупло, кто вырыл нору, кто сделал берлогу, кто организовал логово. У каждого зверя появился дом, из которого он крадучись выходил на охоту или водопой. В лесу стало опять тихо.
– Все меня бояться, я – никого, – изрёк лев.
Это услышал пролетающий мимо комар.
– Хвастун, – пропищал он.
– Что ты сказал? Да я тебя прихлопну, жалкого комаришку.
– Попробуй, прихлопни! И комар укусил льва в нос, потом в ухо, потом в спину. Кусал его в разные части тела, перелетая с места на место.
Лев крутился, извивался, но никак не мог прихлопнуть комара. Наконец, он устал и взмолился:
– Я тебя боюсь.
– Извинись, ты назвал меня жалким комаришкой.
– Извини, пожалуйста, но только никому не говори, что ты меня одолел, иначе звери не будут меня бояться, и в лесу опять не будет порядка.
– Обещаю, – пропищал комар.
До сих пор он обещание держит.
Как заяц перестал бояться
Жил-был заяц. Как и все зайцы, он был труслив. Нам кажется, что лес безмолвный, что в нём тишина, но на самом деле, если сосредоточиться и прислушаться, то слышно, как упала с сосны шишка, как треснула веточка, как пропищала какая-то пичуга. И всех этих звуков заяц боялся: хвостик его начинал мелко дрожать, душа уходила в пятки, которые отталкивали ушастого от земли, и он быстро убегал.
Однажды над лесом пронеслась сильная гроза. Молния сразила наповал старую сосну. С каким шумом она падала! Заяц от страха закрыл глаза и бросился наутёк. Да с разбегу стукнулся о березовый ствол. Из глаз ушастого посыпались искры, а вместе с ними и трусость. Когда он очнулся, это был уже другой заяц.
– Я никого и ничего не боюсь! – заявил он. – И бегать не буду, буду ходить!
Заяц попробовал было идти, но задние ноги «мешали». Они у него длинные, созданы для прыгания.
– Буду прыгать медленно, – решил он.
Попрыгал ушастый на лесную полянку. Ему давно нравились цветы, но любоваться ими мешал страх. Теперь Заяц подходил к каждому цветку, рассматривал его, обнюхивал.
– Не одному мне нравятся цветы, пчёлкам тоже. Отдохну-ка я здесь. Ах, какое голубое небо! – радовался заяц.
И тут над ним, словно туча, навис волк.
– Убери свою паршивую морду! Она мне цветы и небо загораживает. Проваливай, – смело сказал ушастый.
От неожиданности волк отпрянул и побежал к куме лисе рассказать обо всём.
Заяц же тихонько попрыгал к осине, ему давно хотелось послушать шелест её листьев, но мешал страх. Прискакал заяц к дереву, сел у его подножия, да под шелест листьев и задремал.
Проснулся он от сильного хруста – то шёл медведь. Но заяц даже ухом не повел.
– Проходи скорее, не мешай слушать листочки! – приказал заяц медведю.
Медведь опешил:
– Почему он лежит, почему не убегает? Что он слушает?
В недоумении поковылял медведь к волку рассказать об увиденном и услышанном.
В ту пору пролетала мимо сорока. Увидела ушастого – уселась на верхушку сосны.
– Ты почему не убегаешь? – спросила она.
– Сорока, улетай отсюда, дай листочки послушать, – прогонял её заяц.
– Что, что послушать? Он хочет слушать листочки!? Не иначе, как заяц с ума сошёл! – прострекотала сорока и с этой новостью полетела по лесу.
– Он сошёл с ума, – вторили за сорокой птицы.
– Он обнаглел! – кричал волк.
– Он стал каким-то странным! – прорычал медведь.
– Ишь расхрабрился, – негодовала лиса, – надо укротить его!
В лесу начало смеркаться. Проснулась мудрая сова и чтобы прекратить гам, сказала:
– Ему просто надоело бояться. Он хочет радоваться жизни. Радоваться жизни можно, только если никого и ничего не боишься и никого не обижаешь.
И полетела по своим делам.
Добрый Змей Горыныч
Дружок! Ты, конечно, слушал или читал сказки про Змея Горыныча. Во всех сказках он злой и страшный, причинял людям много бед, на борьбу с ним выходили самые сильные и смелые добры молодцы. Последнего злого Змея Горыныча победил Иван крестьянский сын. Но, оказывается, был добрый Змей Горыныч. Его никто не знал, потому что худа он никому не делал. Вот послушай или почитай сказку про него.
В одном очень густом непроходимом лесу жил Змей Горыныч о трёх головах. Дом его стоял на четырёх дубах, каждая голова жила в своей комнате. Не любил Горыныч свой дом. Такой мрачный, неподвижный. Не то, что у Бабы-Яги. Стоит избушка на курьих ножках на опушке леса, кругом цветы, птицы поют. Весело! А ещё избушка поворачивается и даже ходит.
С виду Горыныч, как все Змеи Горынычи, был страшен, а в душе – добрый. Ему очень хотелось иметь друзей. Пробовало с ним подружиться Чудо-Юдо, но Горынычу оно не нравилось – сильно злое, всем только худо делало. Баба-Яга приглашала к себе на чашку чая. А как он зайдет в её избушку?! Да и водилась она со всякой нечистью: кикиморой, лешим – хвастала, что самый лучший её друг Кощей Бессмертный. Иван-царевич с большим трудом нашёл иголку, на конце которой была смерть Кощея. С той поры Кощея нет. Нравилась Горынычу метла Бабы-Яги. Подметёт она ею пол в избушке, около избушки, потом сядет и полетит. Летит бесшумно, не то, что Горыныч. Крылья у него огромные. Как взмахнёт ими – кажется, гром гремит, а как выдохнет – так искры из трёх пастей летят, будто молнии сверкают. Когда он летит, половину неба закрывает. От страха всё живое прячется, люди убегают. А он так хотел с ними познакомиться. Только человек мог погладить его по головам, поцеловать в щёки и угостить конфетой. Это была мечта Горыныча.
Так тоскливо ему однажды стало, что полетел он на своё любимое место поплакать. А место это было – высокая гора, чуть не до неба. Когда Горыныч на ней сидел, его никто не видел. Безутешно плакал Горыныч, в шесть ручьёв текли солёные слёзы. Потом закрыл глаза и стал тяжело вздыхать.
Открыл он все свои глаза и увидел: кругом вода, сидит он на кочке, хвост в воде болтается, а перед ним рыбка.
– Где это я? – спросил Горыныч.
– В море, – ответила рыбка.
– Как оно называется?
– Люди его ещё не открыли, и потому названья нет, – объяснила рыбка. – Я хочу тебя попросить: не вздыхай больше, у нас уже головы закружились. Ты вздохнёшь – море волнуется. И так оно уже давно волнуется. Чего ты разрыдался?
И рассказал Горыныч рыбке свою жизнь. А рыбка была не простая – волшебная.
– Чего ты хочешь?
– Я хочу быть маленьким, с одной головой, на чём-то летать бесшумно и жить в избушке на курьих ножках.
– Будет тебе избушка, только курьих ножек больше нет, их разобрали Бабы-Яги. Это и хорошо. Будут ноги индюшачьи. Они мощнее. Сам ты станешь дедом с железной рукой и длинной бородой. Будешь завязывать её в узел, а когда захочешь полетать – распустишь и сядешь на неё.
Молвила так рыбка и уплыла. А Горыныч очутился в лесу. Ты уже, дружок, наверное, догадался: он стал лесовиком. Помогал людям искать грибы и ягоды. Ходят, бывало, ягодники, ищут-ищут ягоды или грибники ищут грибы, найти не могут. А лесовик, конечно, знал все места в лесу. Крикнет: «Фу!» – и спрячется. Наберёт народ лесных даров, идёт домой – и вдруг кто-то спросит: «А кто кричал «ау»?». Так и не знал народ, кто ему помогал. Не знал он, и кто его защищал. Иногда волк или медведь пытались кого-нибудь утащить, а лесовик железной рукой отгонял их.
Однажды в лесу заблудилась девочка Маша. Она не послушала бабушку и одна пошла за грибами, хотела бабушку обрадовать.
Когда поняла, что выйти из леса не сможет, села на пенёк и заплакала. Вдруг перед ней оказался дед с длинной бородой.
– Не плачь, я тебе помогу, – сказал он.
Взял девочку на руки, сел на бороду и полетел.
Вскоре показалась избушка, в которой жила Маша с бабушкой. Опустил дед Машу на землю, а она в знак благодарности погладила его по голове и поцеловала в щёку.
– Подожди минутку, я сейчас выйду, – попросила она.
Через минуту Маша вернулась и сунула в рот лесовика карамельку.
Вот и сбылись мечты Горыныча. Он был очень счастлив.
Волшебное колечко
Жили-были дед и баба. У них была внучка, кошка Мурка, собака Жучка, курочка Ряба да под полом жила мышка. Жили они дружно. Все мы знаем, как посадил дед репку. А помогли вытянуть репку бабка, внучка, Жучка, Мурка и даже мышка (кстати, без неё не вытащили бы репку), которая тут же юркнула под пол. А Мурка долго ругала себя за то, что не успела схватить мышку.
Репу разрезали на кусочки и спрятали в подвал на зиму. Так как Мурка не ест репу, да и Жучка не очень любит, дед и баба завели козу Маньку.
Вскоре наступила зима. Замело, закружило, завьюжило. Но и зимой все трудились:
дед снег убирал, печь топил, воду носил,
баба еду варила, пряла, вязала,
внучка избу прибирала, стирала,
Жучка караулила,
Мурка охотилась за мышкой,
Ряба несла яички не золотые, а простые,
Манька давала шерсть и молоко.
А длинными зимними вечерами занимались любимым делом:
дед на лавке спал, сопел,
Жучка под лавкой спала, храпела,
баба варежки или носки вязала,
внучка читала,
Мурка сказки сочиняла,
Манька их слушала,
Ряба тихонько сидела на печи в корзине, и непонятно было: спит она, или слушает сказки, или мечтает о лете.
Всему на свете приходит конец. И зима уже давно должна была закончиться. Но, видимо, весна разленилась, никак не проснётся, а потому зима совсем разбушевалась. Дров у деда уже нет, а на дворе мороз, топить печь надо. И поехал дед в лес за дровами. Тепло оделся: тулуп, толстые варежки, что баба связала. Пока рубил, разогрелся, сбросил варежки на пенёк. И вспомнил о них, когда уже далеко отъехал от леса. «Ой, баба меня будет сильно ругать!» – испугался дед. Но не возвращаться же с дровами в лес? Решил: «Приеду домой, выгружу дрова и вернусь». Так и сделал.
Подъехал к пеньку – лежит одна варежка. «Где же другая?» Стал осматривать место вокруг пенька и увидел: варежка ползёт, и из неё хвост пушистый торчит. А это любопытная белочка, жившая в дупле над пеньком; увидев варежки, залезла в одну, а вылезть не смогла. «Будет внучке шапка», – приговаривал дед, вытаскивая белочку.
– Отпусти меня, добрый человек! У меня деточки-бельчата останутся сиротами, – человеческим голосом взмолилась белочка, – проси, что хочешь, исполню.
– У меня всё есть: изба, хоть старая, но на наш век с бабой хватит, курочка Ряба, коза Манька, собака Жучка, есть и корыто, хоть и старое, но ещё доброе. А репы сколько! Так что ничего мне не надо. Беги к своим бельчатам.
– Ну, раз ты такой нежадный, подарю я тебе колечко, не золотое, а простое, – и белочка сняла с лапки кольцо, совсем неприметное.
– Надень его на палец, когда нужно будет, стукни кольцом по лбу и скажи: «Хочу…» – и назови, что хочешь. Но никому об этом не рассказывай, иначе кольцо не будет волшебным. – С тем белка и запрыгнула в дупло.
Натянул дед кольцо на мизинец и поехал домой. Ему очень хотелось рассказать домашним, что с ним случилось, но утерпел.
За ужином баба причитала: «Надоела мне эта репа, хоть жареная, хоть варёная, хоть пареная. Одна репа и репа. Каши хочется! А в доме нет ни крупинки».
– Будет тебе крупа.
Дед вышел в горницу, стукнул мизинцем по лбу, сказал: «Хочу крупы!» – и появились перед ним мешки с крупой разной.
– Где ты взял? – спросила баба.
– У соседа занял.
– Если бы в кашу положить масла! – размечталась баба.
«И действительно, было бы так вкусно!» – подумал дед. И опять использовал палец с перстеньком.
– Где ты взял?
– У соседа одолжил.
Потом кончилась соль.
– Опять просил у соседа? – изумилась баба и решила проследить, какой сосед такой богатый.
Баба крадучись пошла за дедом, когда тот якобы отправился к соседу одалживать муку.
И увидела баба такую картину: никуда дед не пошёл, сел в горнице за стол, стукнул себя по лбу, сказал: «Хочу муку!» – и появился куль муки.
«Ага, – смекнула баба, – теперь я знаю, как обзавестись шубой». Села она за стол, стукнула себя по лбу, сказала: «Хочу шубу! » – и ничего.
«Надо сильней стукнуть», – решила она и кулаком треснула себя по лбу, аж искры из глаз посыпались, – ничего.
От ударов по лбу у бабы появился огромный синяк.
– Что это у тебя? – спросил дед.
– Упала, – отвечала баба.
А дед обо всём догадался.
«Хорошо, что я ей ничего не рассказал, а то бы в избе появилось много ненужных вещей».
Использовал дед перстенёк только в крайних случаях, когда в доме не было еды. Один только раз попросил он свадебное платье для внучки, когда она замуж выходила. А больше «шмоток», как он выражался, не просил.
И жили они с бабой скромно, но безбедно.
Про царевича Фому
У царя тридевятого царства тридесятого государства родился долгожданный наследник, сын. От радости царь забыл все царские имена (Салтан, Гвидон, Иван, Елисей). В голове его крутилось только одно имя – Фома.
Так он и назвал царевича. И зря. Потому, что имя это ленивое (Ф-о-м-а) и толстопузое. И рос царевич ужасно ленивым. Он не то, что бегать, проказничать, играть не мог, он ходить не хотел. Маленьким его носили на руках няньки, а потом он просто сидел. Сначала на стульчике, затем царские мастера сделали ему кресло на колёсиках.
Очень любил царевич поесть.
«Много есть изволит, – говорили о нём придворные, а про себя: – Ну и обжора!»
Царевич поглощал всё подряд, особенно любил пирожные и тортики. От еды живот его рос и рос и стал похож на арбуз, щёки – на дыни, глаза утонули в щеках. А от того, что не ходил, ноги стали тоненькие, как спички.
– Унесите меня на кровать, – попросил он однажды.
И с той поры уже с кровати не вставал.
Царь всплеснул руками: «Где это видано, чтобы цари правили, лежа в кровати! Царь должен сидеть на троне! Поднять царевича!» – приказал царь придворным.
Но поднять Фому придворные не могли. Обещали привести заморскую царевну в жёны, перестали давать ему пирожные и тортики – он стал больше съедать супа и котлет, собрали всех слуг, чтобы поднять его. Ничего не помогло.
– Царь-батюшка! Прости нас! Не выполнили мы твоего задания. Не вели казнить, вели миловать, – запричитали они, упав на колени.
– Тому, кто поднимет царевича с кровати, отдам полцарства, а вас разгоню, – кричал царь.
И поскакали во все концы царства глашатаи. Охотников получить полцарства оказалось немало. Каждый думал: «Что, я не смогу поднять с кровати царевича?». Но… никто не мог.
Проходил мимо дворца Емеля.
– Пошто народ собрался? – спросил он.
Рассказали ему, в чем дело.
– Пойду, попробую, – решил он.
– Здорово живёшь, царевич! – обратился он к Фоме, – на что жалуешься?
«Экий страшный! Чисто паук огромный!» – подумал Емеля.
– Не дают мне торта и пирожных, – промямлил царевич.
– Так ведь я зачем пришёл? Я пришёл тебя позвать отведать торт, который испекла Анастасия Петровна, моя приятельница. А торт-то какой! Высотой чуть не до неба, на нём из чистого шоколада сделаны разные зверюшки. Донести такой торт невозможно, надо самому идти. Вставай!
Кое-как поднялся царевич, ухватился за Емелю и поковылял, на каждом шагу спрашивая: «Скоро?».
– Вот до лесочка дойдём, а там и рукой подать.
Дотащил Емеля царевича до леса. Там стало легче: отдыхал царевич на каждом пеньке.
На сотом пеньке царевич упёрся: «Всё, больше никуда не пойду!».
И не надо.
– Анастасия Петровна, дай кусочек торта! – закричал Емеля.
Тут из-за веток ели, под которой уселся царевич, выглянула страшная морда медведицы.
– Чего, чего ты сказал? – прорычала она, – кусочек чего?
Фома сильно испугался, соскочил с пенька и помчался во весь дух, размахивая руками. С него пот катил градом, а вместе с ним и жир. Тело становилось тоньше, ноги и руки толще. Емеля едва догнал его у самого царского крыльца.
– Где мой сын? – завопил царь. Он не узнал в добром молодце сына.
– Батюшка, это же я! – воскликнул царевич.
И тут царь вспомнил царское имя Иван.
– Здравствуй, Иван-царевич! – обрадовался царь, крепко его обнял.
– А ты что здесь стоишь? – топнул царь на Емелю. Он забыл, что обещал полцарства.
– Мне не надо полцарства, – отозвался Емеля, – дай мне новые лапти. Вишь, мои все порвались, пока бегал с твоим сыном по лесам. Да ещё сухарей, если не жалко, дай. Проголодался я, бегаючи.
Царь так обрадовался просьбе, что дал Емеле не лапти, а яловые сапоги и полную суму всякой всячины, даже «заморскую» икру положили.
А царевич женился на царевне тридесятого царства тридевятого государства. Был большой пир. Я там была, мёд-пиво пила, рот широко разевала – ничего туда не попало.
Завораживающая поляна
На лесной поляне росла густая, сочная трава, а в ней – синенькие колокольчики, красные маки. От дуновения ветерка колокольчики тихонько звенели, а маки кивали в такт своими головками. Красивая поляна была! Но никто из обитателей леса (ни звери, ни птицы) не видели этой красоты. Звери бегали около поляны, перебегали её, вытаптывая траву и ломая цветы, с одной целью: найти еду. Вверх и прямо не смотрели – только под ноги. Самым страшным для поляны был кабан. Он рыл землю, оставляя за собой чёрную полосу.
Однажды над поляной пролетел соловей. Глянул вниз – обомлел от красоты. Когда пришёл в себя, запел, да так, что никто на свете так не пел. Раньше он, как воробей, чирикал, а теперь выводил такие рулады, что слетались все птицы послушать. «Кар-кар», – прокаркал ворон, что означало «что это с ним?». Ворон до красоты был неохоч. Конечно, если бы не спала сова, она бы объяснила. Но она бодрствует ночью, а в темноте что увидишь!
Лишь иволга, увидев поляну, тоже запела, но не как соловей. С той поры соловей так и поёт – заслушаешься!
Одним вечером над лесом опустился густой туман, и утром трава, цветы покрылись маленькими бусинками, переливающимися на солнце всеми цветами радуги. Даже было больно смотреть на поляну – так она сверкала.
«Я заставлю зверей увидеть эту красоту», – сказал себе соловей.
И вот как он это сделал.
Кабан хотел перебежать поляну. Соловей с ветки дерева резко прыгнул ему на голову. Кабан первый раз в жизни поднял морду и увидел красоту. От изумления он сел, и выражение его морды было, как у домашнего поросёнка после сытной и обильной еды, блаженное, хотя кабан был голоден.
Бежавший мимо заяц очень удивился, застав в такой позе кабана: «Что это с ним?» – тоже поднял свою мордочку, и тоже замер от увиденной красоты, и тоже уселся. Выражение его мордочки было, как у домашнего кролика, наевшегося до отвала морковки, хотя заяц был голоден.
Следом за зайцем с воплем «Ну, погоди!» выбежал на поляну волк. «Что это он сидит, а не бежит?» – удивился волк. «И этот, – посмотрел он на кабана, – сидит. Что они такое увидели?»
Волк поднял голову, и выражение его морды стало умиротворенным, а всего минуту назад было злым-презлым.
Бежала к волку в гости лиса-кума. Морда у неё была вымазана тестом. Ты знаешь, что она попала головой в тесто, когда забралась в крестьянскую избу.
Лиса села, лапами очистила глаза от теста и тоже замерла.
Потом прискакала белка, прибежали бурундук и ежата.
Проснувшись утром, медведь удивился: «Почему в лесу так тихо?».
Не слышно шороха, хрюканья, рычанья, тявканья.
И, ломая кусты, пошёл медведь выяснять причину. То, что он увидел, поразило его: всё зверьё сидело около поляны тихо-мирно и смотрело вверх. «Что это такое они увидели?» – медведь поднял голову и увидел небо. «Небо как небо». Потом опустил голову, увидел поляну и тоже замер.
В это время над поляной пролетал ворон. «Кар-кар-кар, – прокаркал он, – что это? Сколько живу, такого ещё не видел, чтобы все звери дружно сидели вместе».
Конечно, если бы не спала мудрая сова, то сказала: «Красота – великая сила, она может всех сдружить. Жаль, что чаще всего её не замечают».
Капелька-путешественница
Однажды после сильной жары образовалась на небе большая чёрная туча, и первая капля упала на засохшую землю. От боли капелька ойкнула. На неё стали падать ещё капли, много капель. Они ударялись о землю, от боли ойкали и стонали, так, что лужа, которую они образовали, как бы стонала и шевелилась.
Но вот дождь перестал, капельки успокоились, прижались тесно друг к другу и уснули. Утром солнышко послало свой лучик в эту лужу, согрело её, капельки проснулись и одна за другой по лучику быстро поднялись на небо. И наша капелька с ними. Из них получилось облако, которое борей (ветер) погнал по небу. У капельки даже дух захватило – так быстро гнал ветер.
Капелька превратилась в путешественницу. С высоты она видела Африку, Австралию, Америку. Она не боялась больше летать, но боялась упасть в океан, потому, что из него ей уже не выбраться.
Однажды лёгкое облачко превратилось в снеговую тучу потому, что летело оно к Северному Полюсу. Капельке стало холодно, и кто-то накинул на неё ажурный плащик. Он ей очень понравился, от радости она закружилась и медленно упала на мягкий снег. И осталась на Северном Полюсе навсегда.
Николаев, Украина