Наталья Вздорова
Она сама меня выбрала. Глаз у них наметанный, видят тебя насквозь. По крайней мере, так считает моя мама. Но лично я ничего особенного в себе не замечала, а вот Ольга Николаевна заприметила. Она преподавала русский язык и литературу в Челябинске, а летом подрабатывала воспитателем.
Маме удалось достать для меня путевку в пионерский лагерь на побережье Черного моря. Пришлось ехать. Хотя мне хотелось провести каникулы как обычно, в деревне. Но мама пообещала, что договорится с бабушкой и та заберет меня из Анапы, как только закончится смена. Тем более что деревня находилась недалеко, часов шесть или семь на автобусе. Лето обещало быть легким и беззаботным, но спустя годы я не перестаю думать о том, что случилось.
Вожатые мне понравились сразу. Костик закончил педагогический в Москве и работал учителем математики, читал стихи на испанском и играл на гитаре. Лена, наоборот, была студенткой и приехала в лагерь на практику.
В день заезда, после ужина, Ольга Николаевна собрала нас перед корпусом. Мальчишки расставили скамейки, чтоб получился круг, и вечер знакомства официально считался открытым. Воспитатель предложила каждому по очереди представиться и рассказать, откуда приехал. Большинство жили в Краснодарском крае. И лишь пятеро оказались «неместные». В том числе и я.
– Мое имя Алиса, живу в Ленинграде, – я старалась говорить уверенно, громко и четко.
Напротив прыснули.
– Могу я узнать, что именно вас развеселило? – строго спросила Ольга Николаевна у троицы во главе с кудрявым блондином.
Но мальчишки притихли, словно воды в рот набрали. Но я и так знала: мое платье. «Первое впечатление – самое важное при знакомстве», – сказала мама в день моего отъезда в лагерь и торжественно вручила его. Синее с белыми сердечками, оборками сзади и спереди. А еще пришлось заплести косы, чтоб «волосы в самолете не спутались».
Сорок человек рассматривали меня, не скрывая улыбок. На секунду я почувствовала себя голой. И тогда твердо решила, что это платье останется в моем чемодане до конца смены, как только я его сниму.
Когда мы закончили представляться, Ольга Николаевна объявила:
– Ребята, нам необходимо выбрать председателя совета отряда.
Девчонки перестали шептаться, мальчишки прекратили возню, и наступила тишина.
– Мне кажется, с этой ролью справится Алиса, – предложила Ольга Николаевна, чем ввела меня в ступор. – Проголосуем.
Первыми подняли руку «приезжие». Остальные переглянулись, пожали плечами, но возражать не стали.
– Единогласно, – подытожила она и довольно кивнула. – Алиса, кого выберешь знаменосцем?
Многие мечтали нести флаг на линейке. Это как особое отличие, элита отряда. Краснодарские сразу же выпрямились, кроме тех, что смеялись, когда я представлялась. Они сидели развалившись, окруженные девочками в коротких джинсовых юбках. Мы встретились взглядом с блондином, и я произнесла имя:
– Равиль.
– Не понял, татарина в знаменосцы? Потому что он из Москвы?
– Денис! – строго оборвала Ольга Николаевна.
– Да ладно. Мне пофиг.
Но по тому, как он посмотрел, я поняла, что ему далеко не пофиг. Я буквально прочла по лицу: «Ты пожалеешь об этом». Теперь ухмыльнулась я.
Нас разместили по палатам, две слева заняли парни, девочкам достались две другие, ближе к комнате воспитателя. Первые три дня пролетели быстро. Отряды готовились к открытию смены. Мы придумали название и девиз. Вожатые принесли ватман и краски, помогли оформить уголок. Ольга Николаевна репетировала с ребятами торжественное представление, и только Денис с приятелями нигде не участвовал. Они торчали на скамейке, разглядывая других, периодически посмеиваясь. Время от времени возле них появлялись девочки, стараясь всячески обратить на себя внимание.
Первая стычка произошла на дискотеке. Денису показалось, что Равиль специально задел его. Завязалась драка. Никто и подумать не мог, что Равиль, молчаливый и скромный, с первого класса занимается вольной борьбой.
– Лена, проводи Дениса в медпункт, – приказала Ольга Николаевна вожатой, которая должна была следить за порядком.
– Никуда я не пойду, – огрызнулся Денис, вытирая рукавом разбитый нос.
Я перевела взгляд на Равиля: левая бровь чуть припухла, но в целом он выглядел лучше своего соперника.
– Хорошо, тогда я сама, – Ольга Николаевна взяла Дениса за рукав и потащила за собой.
Медсестра заклеила пластырем ссадину на переносице и отпустила Дениса в отряд.
Моя соседка по палате, рыжая Леся, как и большинство девчонок, сходила с ума по Денису. Но тот выбрал в подружки курносую Яну, и у Леси просто не осталось шансов. Яна выше ростом, с длинными волнистыми волосами и без веснушек, от которых так страдала Леся. Хотя лично мне они казались симпатичными.
– Послушай, как тебе может нравиться Денис? – поинтересовалась я однажды.
– А тебе разве не нравится?
– Нет.
– Это потому, что он тебя терпеть не может. Вот ты и злишься.
– Если честно, мне плевать, как он ко мне относится.
Леся хмыкнула и принялась красить глаза.
– На дискотеку пойдешь? – спросила она, подкручивая ресницы.
– Любоваться на их слащавые физиономии? Сегодня совсем не хочется.
Она широко улыбнулась.
– Дашь мне тогда свою «варенку»?
Купить такую было дорого. Поэтому юбку я сшила сама из папиных старых джинсов и выварила в хлорке. Рисунок получился необычным и ярким: ни на одной из тех, что продавали на рынках, такого не увидишь. В общем, эта юбка полностью реабилитировала меня, и про платье с оборками уже никто не вспоминал.
– Конечно, бери.
Леся довольно взвизгнула и бросилась обниматься.
Те, кто не ходил танцевать, проводили вечер в беседке возле корпуса, где Костик играл на гитаре, а мы с удовольствием ему подпевали. За остальными приглядывала наша Лена. Но ее привлекали не танцы, а вожатый второго отряда. После отбоя девочки бурно обсуждали их роман до полуночи, мечтая, что однажды и они будут так же влюблены.
– Алиса, ты спишь? – тихо позвала Леся.
– Пытаюсь.
– Я слышала, как Яна разговаривала с Денисом.
– И что в этом странного? – спросила я, рассчитывая уснуть под Лесину болтовню.
– Она спросила у Дениса, придумал ли он, как отомстить Равилю за разбитый нос.
– И что он ей ответил? – сон смахнуло за секунду.
– Сказал, что достанет его через Виталика.
Равиль подружился с Виталиком в начале смены. Точнее сказать, взял того под защиту. Невысокого роста, хилый прыщавый подросток сразу же стал объектом насмешек Дениса и его приспешников. Другие просто не вмешивались. Каждый сам за себя. В столовой, стоило Ольге Николаевне отвернуться, они переворачивали тарелку с супом или роняли на пол хлеб, печенье или фрукты. На вопрос, кто это сделал, Виталик всегда отвечал, что он сам виноват. Наверное, они издевались бы и дальше, если б Равиль не начал таскать Виталика за собой.
Утром, после собрания дружины, куда мы ходили вместе с Равилем, я решила, что должна предупредить его.
– Денис хочет что-то сделать Виталику, чтоб отомстить тебе за драку.
– Кишка тонка. Пока я рядом, он не посмеет его тронуть.
Я кивнула.
– Но ты же не можешь находиться с ним двадцать четыре часа в сутки? Да и спите вы в разных палатах.
Равиль остановился и взял меня за руку.
– А вот и наши голубки, – неожиданно раздался противный голос за спиной.
Равиль выпятил нижнюю челюсть и приподнял левую бровь.
– Ты что-то хотел? – я высвободила ладонь и развернулась к Денису.
– Тебя Лена ищет, – Денис сплюнул и зашагал прочь.
Мы отправились следом. Подойдя к корпусу, заметили его в компании вожатой.
– В первой и четвертой палатах опять песок в постелях, во второй беспорядок в тумбочках. А на территории куча фантиков и мусора.
Лена говорила отрывисто и жестко. Не знаю почему, но к дежурству она относилась чересчур серьезно. Разумеется, каждый отряд стремился набрать как можно больше пятерок и получить в конце смены сладкий приз. Четыре огромных пирога специально пекли в столовой и вручали на полднике. Но для Лены это стало личным – обойти второй отряд по очкам. Ее ухажер замутил с воспиталкой из восьмого, и Лена просто взбесилась.
– С завтрашнего дня за уборку отвечает Денис, – сообщила Лена, как только мы к ним подошли. – Дежурные по палате и ответственные за территорию будут отчитываться перед ним.
Денис ухмыльнулся, а у Равиля задергался мускул на лице.
На следующее утро Денис с приятелями прошелся с проверкой по палатам. На каждой второй кровати они устроили «вертолет»: это когда ты берешься за углы матраса и подкидываешь его вверх, стараясь перевернуть в воздухе. Постель Равиля не тронули, а вот Виталику пришлось перестилать заново. Теперь за чистоту у нас были одни пятерки, а Денис наслаждался своей внезапной должностью «санитарного надзирателя».
Это случилось, когда до конца смены оставалась неделя. Как обычно мы с Денисом и вожатыми пошли по палатам. Во время обхода каждый стоял возле своей кровати, чтобы в случае замечания перестелить ее. Дойдя до Виталика, Денис запустил руку в кровать и, натянув ехидную улыбочку, громко сказал:
– Постель мокрая!
Он сорвал одело. На простыне красовалось огромное желтое пятно, а лицо Виталика побледнело. Он качнулся и начал падать, но Костик вовремя подхватил.
Никто откровенно не смеялся над тем, что Виталик ночью обмочился, зато все шушукались. После завтрака Костик повел отряд на пляж, а Ольга Николаевна осталась с Виталиком в корпусе. Когда все вернулись, она сообщила, что хочет поговорить со мной.
– Алиса, после ужина собери отряд в пионерской. Есть вопрос, который необходимо обсудить.
– Хорошо, – ответила я, но по взгляду поняла, что дело чрезвычайно серьезное.
Мне ужасно хотелось спросить, что случилось? И Ольга Николаевна смотрела так, словно ждала вопроса. Но тут её позвал Костик, и она ушла.
Из столовой, как и просила Ольга Николаевна, мы отправились в пионерскую. Помимо воспитателя и вожатых, на собрание пришел председатель дружины и директор лагеря. Когда все расселись, Ольга Николаевна встала.
– Я хочу обсудить происшествие, которое произошло в нашем отряде.
Слева и справа раздался шепот, и заскрипели стулья.
– Ночью несколько человек поступили отвратительно. Более того, они превратили своих же товарищей в соучастников. Я понимаю, что «стучать» тоже некрасиво, но еще более унизительно – покрывать хулиганство.
В комнате воцарилась тишина. Я начала догадываться, что речь о Виталике, но правда пугала.
– Денис, встань. – Ольга Николаевна понизила голос, но тон, которым она это произнесла, заставил сердце колотиться.
– Сам расскажешь, как все было, или доверишь своим приятелям? Кстати, пусть они тоже встанут.
Денис молчал. Впервые смеющиеся голубые глаза выдали в нем ребенка.
– Так я и думала. Хорошо, давай помогу. Ночью ты со своими, – она резко осеклась, – почему вы еще сидите? Встать!
Те подскочили, опрокинув стулья.
– Так вот, ночью эти красавцы помочились в кровать спящего товарища.
– Я не мочился! – возразил один из них.
– Предатель, – процедил сквозь зубы другой.
– А разве это имеет значение? Насколько я знаю, вы все стояли возле кровати Виталика, не так ли?
– Он заслужил! – раздался голос Дениса. – У него постоянно песок на простыне, – уже не так уверенно добавил он.
– А вы, значит, решили выступить в роли воспитателей? – больше я молчать не могла. – Или просто решили развлечься, унизив того, кто слабее? Того, кто не сможет тебе ответить? Вас ведь вон сколько, а он – один!
Никогда не думала, что могу так сильно разозлиться. Но в ту самую минуту я чувствовала, как внутри меня разгорается костер ненависти. Денис старался смотреть надменно, но плечи округло ссутулились.
– Что ж, – продолжила Ольга Николаевна, – теперь вы все знаете правду. Мы не можем оставить их поступок безнаказанным. Ваши предложения?
Никто не проронил ни слова.
– Я жду.
– Предлагаю, – я медленно поднялась со стула, – исключить Дениса из лагеря и отправить домой.
Мне показалось, кто-то из девочек ахнул.
– Остальных лишить дискотек и назначить дежурными по территории до конца смены.
Я старалась не смотреть на девчонок. Я и так знала, что они возненавидели меня так же сильно, как я Дениса минуту назад.
– Предлагаю проголосовать, – предложил председатель дружины, и мне показалось, что в этот момент в глазах девчонок вспыхнула надежда.
– Не тот случай, – теперь поднялся директор. – Я поддерживаю предложение об исключении и завтра утром свяжусь с его родителями. Также хочу предупредить оставшихся: одно замечание и отправитесь вслед за лидером.
– Нет! – запротестовал Денис. – Пожалуйста. Я признаю, что виноват, и готов извиниться. Не отправляйте меня домой, умоляю. Подумайте о моей матери. Каково ей будет?
– А ты, – я посмотрела в упор на Дениса, – ты о ней подумал, когда мочился на него? Поздно вспомнил.
Он не ответил. Опустился на стул и обхватил голову руками. Так и просидел, подергивая плечами, пока отряд покидал пионерскую.
Виталика отвели ночевать в лазарет. Равиль сказал, что у того случилась истерика, даже вызвали врача из города. Утром он не пришел на завтрак. А в обед за ним приехала бабушка. Ольга Николаевна сказала, что у Виталика, кроме бабушки, из родных никого больше нет. Мы с Равилем тоже не знали. Виталик никогда не рассказывал о родителях.
Девочки устроили мне бойкот. Думали, меня это расстроит. Откровенно говоря, я даже почувствовала облегчение, что не нужно с ними общаться. Но больше всех меня удивила Лена, наша вожатая. Она подошла ко мне и сказала:
– Ты, наверное, чувствуешь себя самой умной? А ты знаешь, что мать Дениса воспитывает его одна? А их в семье четверо. В лагере он хотя бы неголодный.
– Поэтому ему позволено издеваться над другими?
Лена не ответила. Тех, кто перестал со мной разговаривать, стало на одного больше. Зато Костик в тихий час чаще читал вслух, Булгакова. «О, глаза – значительная вещь! Вроде барометра. Все видно – у кого великая сушь в душе, кто ни за что ни про что может ткнуть носком сапога в ребра, а кто сам всякого боится», – а произведение «Собачье сердце» стало моим любимым.
Как и предполагалось, мать Дениса не смогла оставить малышей и забрать сына из лагеря. Директор отправил его домой на служебной машине. Из мальчишек с Денисом попрощались только его приятели. Зато девочки обступили, и каждая ждала своей очереди, чтобы обнять. Рыдающую Янку всюду сопровождала Леся. Лишь однажды они нарушили свой бойкот, чтоб обозвать меня тварью.
– Я знаю, что тебе обидно, – Ольга Николаевна присела рядом. – Это всегда сложно.
– Судить?
– Нет, принимать решения. Ты поступила правильно. Спасибо тебе.
– За что? – я не понимала, почему она благодарит меня. В том, что случилось с Виталиком, есть и моя вина. Я могла поговорить с ней и попросить перевести в другой отряд, но не сделала.
– Просто потому, что ты есть.
Бабушка, как обещала мне мама, не смогла забрать меня в конце смены. Она упала с крыльца и сломала ключицу. Пришлось вернуться в Ленинград и провести остаток лета в городе. Во дворе гуляли только мамочки с колясками. И все свободное время я провела за книгами.
Начался учебный год, и нам задали написать сочинение «Как я провел лето». Впервые я не знала, что написать.