Юлия Камышева
Как-то поздней осенью завелись у нас в доме мыши. Ну, мыши и мыши, эка невидаль! Завыл недобрый ветер, нагнал холоду – вот они в тёплый дом и пришли. Всё бы ничего, да только мне от одного слова «мышь», не по себе делается, а тут целое мышиное семейство на постой пожаловало.
И что за предубеждение у меня против мышей? Маленькие зверюшки, вполне безобидные, чего их бояться? А боюсь! Наверное, была я в прошлой жизни слоном и досыта натерпелась от пронырливых грызунов. А если это правда, тогда и спрос с меня за мои страхи небольшой. Вот какое замечательное объяснение я придумала!
А ещё придумала, как от мышей избавиться. Мышеловок везде понаставила. В мышеловки сыру ароматного положила, не пожалела.
– Ну, – думаю, – сейчас всех изловлю!
Да не тут-то было! Не спешат мыши ароматным сыром лакомиться. То ли сыр не тот, то ли зверюшки больно умные у нас в подполье поселились.
День прошёл – неспокойный, насквозь пропахший мышами. Вечер пришёл – серый, мышиного цвета, за ним и ночь пожаловала. А ночь, как известно, мышиная пора. Стало мне совсем грустно, ещё тоскливее, чем днём.
Представила я, как лягу спать, так повыходят из своих укрытий мыши, начнут веселиться, по комнате взад-вперёд шнырять, хлебными корками хрустеть и меня дразнить. Нет, не буду сегодня спать и свет выключать не стану. Глядишь, и мыши нахальничать не посмеют.
Долго держалась – не спала. Часики уже полночь протикали, а я всё телевизор смотрю, не выключаю. Телевизор смотрю да по сторонам шорохи ловлю, к мышиным шажкам прислушиваюсь.
– Идут ли мыши? – сама у себя спрашиваю.
И сама себе отвечаю:
– Нет! Не идут. Никого не видать! Ничего не слыхать!
– Вот и хорошо!
И опять телевизор смотрю.
Долго сидела–смотрела, до двух часов ночи. А в начале третьего решила не сидя, а лёжа смотреть. Лёжа смотреть, конечно, удобнее. До того досмотрелась, что задремала.
Вот тут-то мыши и обрадовались, из норок-щелей носы повысовывали, а потом и вовсе раздухарились, без тени страха свои укрытия оставили и давай по комнате прогуливаться.
Мыши, видимо, давно о такой прогулке мечтали. Потому как разоделись в пух и прах – кто в нарядном платье, кто во фраке. Одни держат в лапах зонтики, другие – монокли. Чинно дефилируют, парами. Идут, соблюдая правила. Слева мышиные пары – справа мышиные пары, шагают друг другу навстречу, а как поравняются, расшаркиваются да раскланиваются. Всё в мышином царстве-государстве обстоятельно и спокойно.
И внезапно одна мышка замечает на диване меня.
– Что это? Кто это? – со страхом спрашивает она остальных, указывая на меня лапкой.
В мышиных рядах начинается паника. Боязно мышам! Ещё бы, такое чудище-юдище повстречать! Лежит горой на диване и не шевелится.
– Может, оно и неживое вовсе? – успокаивают друг друга мыши.
Тогда та самая мышка, которая меня заметила, решается пойти в разведку. С опаской взбирается она по моей ноге. Трясясь от страха, пробирается всё дальше и дальше, пока не оказывается прямёхонько напротив моего носа.
И тут я открываю глаза и вижу – ой, мамочки! – мышь, та самая, только платьице своё нарядное она где-то потеряла. Сидит бедолага-разведчица прямо напротив моего лица, и не может шелохнуться от ужаса. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, а потом дружно закричали. И уж кто из нас громче – не знаю. Но точно знаю, что слились наши крики в один душераздирающий визг. Бросились мы врассыпную. Мышка – в одну сторону, я – в другую. Страху обе натерпелись, жуть!
А утром принесли мне самое верное средство от мышей – кошку. Звали кошку Мурка, и славилась она на всю округу своими охотничьими подвигами. Ловила Мурка не только мышей и воробьёв, а даже змей. Бесстрашного нрава кошка!
Мурка сразу мышей почуяла: насторожилась, усы расправила. Проснулся в Мурке охотничий азарт, аж глаз загорелся.
Посмотрела я на Мурку и вздохнула свободнее! Теперь держись, серое безобразие! Всех вас охотничья кошка переловит! Никто не уйдёт!
Пока Мурка на кухне хозяйничала, я с книжкой в комнате на диване устроилась. Как вдруг слышу, будто ребёнок плачет. Голосок у малыша жалобный, тоненький. Откуда-то снизу идёт. Глядь, а на дорожке, возле дивана, мышонок стоит. Вон откуда плач доносится.
Мышиные всхлипы не только я услыхала. В дверном проёме показалась Мурка. Присела, пружиня мягкие лапы, сейчас прикинет на глазок расстояние до мышонка и как прыгнет!
И вот тут-то я делаю то, чего от себя никак не ожидала. С криком: «Нет! Мурка, нет!», вскакиваю с дивана и сбиваю Мурку на лету, потому что Мурка тоже, как и я, успела прыгнуть. И покатились мы с ней кубарем в сторону дверного проёма. А мышонок как сидел себе на дорожке, так и сидит, только плакать перестал.
Тем временем вышла из-под дивана мышь побольше. Неспешно, деловито прошествовала она к мышонку. Что-то пискнула ему по-мышиному. Окинула сердитым взглядом нас с Муркой. И так же неспешно ушла. Мышонок понуро поплёлся за ней.
Мы с Муркой глазели на эту сцену, как зачарованные. Но стоило мышам скрыться из виду, чары развеялись, и тогда охотничья кошка взглянула на меня с укоризной, мол, что же это ты?
– Да я сама удивлена не меньше твоего! – развела я руками. – Не знаю, что на меня нашло: кинулась мышь спасать.
Не повезло Мурке ни в тот день, ни в последующие. Ни одной мыши не попалось в её когтистые лапы. Потому как попадаться было некому: ушли мыши из нашего дома.