Дмитрий Агафонов
Вся соль отпуска – по возвращении вновь переступить порог дома. У двери в парадную вытряхнуть остатки египетского песка. Нырнуть в уютную прохладу, при входе в которую не нужно проходить паспортный и таможенный контроль. Стряхнуть с ушей прямо на лестницу прилипчивую китайскую лапшу. Подняться пешком, беглым взглядом отмечая новые образцы настенной живописи. Или промчаться до нужного этажа на лифте, оставив в углу кабины горстку монгольской пыли. Подойти к типовой металлической двери, украшенной яркими рекламными листовками, вырвать их и скомкать вместе с ворохом посадочных талонов, все еще сжимаемых в кулаке. Найти на дне самого большого чемодана ключ от квартиры. Открыть дверь и, не пустив с собой пряный запах бейрутских кебабных, зайти в свою тридцатиметровую крепость. Скинуть посреди прихожей багаж и расползтись каждый в свой угол, наслаждаясь возможностью немного отдохнуть от отпуска и оплакать его кончину. Уже через какой-то час начнется суета – помывки, постирушки, постряпушки. Но пока еще есть время посмаковать послевкусие, тягучее, как турецкое мороженое.
С предвкушением этой праздности я открывал дверь после дороги длиной в сутки, с тремя пересадками и одной ночевкой на креслах транзитной зоны дубайского аэропорта. С наслаждением выпустил пузатые чемоданы, успевшие набить мне на ногах карту японских островов. Вдохнул полной грудью. Но вместо чистого воздуха безлюдной и проветренной квартиры в нос забрался какой-то подленький запашок. Посмотрел на Свету – она тоже принюхивается. Запах несильный, не вонь там какая-нибудь, но неприятный, словно бы…
– Мууууусор!
Я прошел в кухню, вспоминая, как достаю мусорный мешок из ведра, завязываю его, как меня отвлекают, а я ставлю его на пол и… На этом сцена выноса мусора обрывается. За ним я так и не вернулся, оставив черный мешок прожить короткую жизнь у нас дома. Вот он понимает, что его забыли, злорадно ухмыляется: «Ну, я вам покажу, глупцы!» Кисло-приторный запах гниения распирает его изнутри и просачивается наружу, заполняя собой сперва кухню, а затем и всю квартиру. Но дни идут, на запах никто не бежит, на помойку к собратьям не относят, и не перед кем похвастаться своим богатым внутренним миром. За неделю мешок обиженно сдувается, оставляя на память лишь легкий аромат бесхозяйственности да семьсот тридцать семь плодовых мушек (по примерным подсчетам), поселившихся на потолке кухни. Я смотрел на них, прикидывая, что лучше делать: сразу продавать квартиру или все же вступить с этим полчищем в борьбу за свое жилище.
– Папа, что это? – с любопытством спросил сын, прибежавший следом за мной.
– Ох, Илюха, – вздохнул я, разглядывая шевелящийся потолок, – старый глупый папка завел мух. Но ты же хотел домашнее животное?
– Му-хи – э-то не жи-вот-но-е! – Илья по слогам просветил старого глупого папку и покинул зону бедствия.
Пришла Света, и мы провели военно-семейный совет, на котором женой были приняты следующие решения:
- Назначить меня командиром операции.
- Женщин и детей эвакуировать к бабушке.
Решено – сделано. Пока семейство собиралось отбыть (вот жизнь: из отпуска – да в гости), я обратился за помощью к электронному всезнайке. Через час я был полностью проинформирован и, распрощавшись с гражданским населением, закрыл дверь и повернулся лицом к кухне. Как любой уважающий себя командос, придумал название операции и сверил часы.
Операция: «Дрозофила».
Время: 11:21.
Стадия: брифинг.
Статус: пока еще не провалена.
Самый быстрый и веселый метод очевиден и без Интернета. Вот бы их всех – вжууух – и запылесосить к чертовой бабушке. Но в доме без ковров пылесосы не приживаются, вот и наш пришлось отдать в хорошие руки. Поэтому, не тратя время на раздумья «а не купить ли мне пылесос», перешел к следующему варианту.
Это древний народный метод. И очень простой. Всего-то нужно взять камфору, положить ее на сковороду, накалить до появления дымка, и дело в шляпе. Как пишут очевидцы, мухи не выносят специфический запах и буквально испаряются! А для человека абсолютно безвредно. Мне этот способ, безусловно, понравился.
Одно «но»: знать бы, что такое камфора и где ее берут. Поисковик предложил купить гомеопатическую камфору по сходной цене. Я не стал тратить время на выяснение, что такое гомеопатическая камфора и отличается ли она от камфоры обыкновенной так же сильно, как гомеопат отличается от врача. Тем более, оперативная разведка не выявила в моей локации признаков какой-либо иной камфоры. Так что, сошло за план.
Время: 12:01.
Вооружившись кредиткой, я рванул в ближайшую аптеку. Потом в аптеку подальше. Потом еще в одну. Спустя часа полтора беготни по всем Петроградским аптекам вернулся домой с заветной баночкой в руках.
– Сейчас вы у меня попляшете! – злорадствовал я, оглядывая ничего не подозревающих мух.
Плита. Огонь. Сковорода. Масло? Про масло ничего не говорилось. Сойдет и так. Разогрев, как следует, сковороду и убавив огонь, я высыпал на нее полбанки белых горошин. Спустя минуту камфора начала медленно плавиться, и пошел запах. Знатоки не обманули, он действительно нетривиально щекотал нос. Камфора стала плавиться сильнее, но белый дымок не появлялся. Спустя две-три минуты некогда белые горошины превратились в черную кипящую жидкость. Запах из своеобразного стал превращаться в типично горелый. Решив, что лучшего результата не добьюсь, я снял сковороду с огня и стал бегать под скоплениями мух. Мухам, конечно, не понравилось, что их потолочному променаду мешает какой-то упырь, трясущий сковороду перед носом. Часть из них переместилась от меня подальше. Более терпеливые не двигались и просто ждали, когда балаган закончится. Признаться, их тактика оказалась верной. Через пять минут весь жиденький дымок, что мне удалось добыть, окончательно иссяк. Я посмотрел на сковороду. Камфора будто бы въелась в нее. Поскреб сковороду губкой, но не добился никакого эффекта. Тем временем мухи спокойно возвращались на насиженные места. Вздохнув, выкинул безнадежно испорченную сковородку в мусор, а за ней банку с остатками камфоры. Провалив блицкриг и сделав единственно возможный вывод: гомеопатическая камфора мухам до лампочки, – я перешел к третьему, и последнему, в моем арсенале способу.
Ветераны мушиных битв знают, что противник коварнее, чем кажется, и настоятельно рекомендуют не тратить время на шаманские танцы с кухонной утварью над головой в надежде на скорый успех, а сразу переходить к позиционной войне. Для безоговорочной победы требуется взять стакан, положить в него стухший фрукт (желательно именно тот, который и стал причиной появления мух, ведь он им как родной) или налить в него сладкий сироп. Сироп можно заменить пивом, оно маленьким паразитам тоже по душе. Для пущего коварства предлагается капнуть в ловушку немного моющего средства – для скользкости. Затем стакан нужно замотать пакетом, так чтобы он был натянут над отверстием, и продырявить в нескольких местах. Дальше всю работу сделают глупость и чревоугодие: мухи запах учуют, на стакан сядут, в дырочку залезут, а вылезти не смогут, будут отчаянно искать выход, безуспешно скользить мыльными лапками по целлофану, а обессилев – падать и тонуть в сладкой жиже.
Время: забыл записать.
План безоговорочной победы четок и понятен. Настало время снабжения. Фронт запросил такие позиции: пластиковые стаканчики (не менее 10 штук), пленка пищевая (1 рулон), канцелярские резинки (1 упаковка), клейкая лента (1 штука), малиновое варенье (1 банка), пиво темное, чешское (2 бутылки – одна мухам, другая бойцу). Быстро метнувшись в универсам под окнами, вернулся и приступил к созданию своего первого биологического оружия массового поражения.
Учитывая численность вражеской армии, командование решило изготовить не одну, а девять приманок, по три разных видов – пивные – для «мужчин», коктейли – для «женщин», а малиновые – для детей и трезвенников.
Наполнил стаканчики на треть, натянул пакетики, закрепил канцелярскими резинками, наделал маникюрными ножницами аккуратных дырочек и расставил приманки по позициям. Вспомнил, что не добавил моющее средство. Собрал, снял резинки, опрокинул один стакан, вытер лужу, снова наполнил его. Добавил в каждую приманку моющее средство с эффектом «нежных ручек» (я же не фашист какой-то – травить их откровенной гадостью). Пока я собирал ловушки заново, мухи начали проявлять некоторое нетерпение, возможно, аромат пробудил в них аппетит. Наконец все приманки снова расставлены.
За кухонным столом расположились: командный пункт, аванпост, медпункт и интендантство, в общем, все яйца в одной корзине. Сначала было увлекательно ждать того момента, как черная масса быстро переместится с потолка к ловушкам и никчемно закончит в них свои дни. Предвкушая скорую победу, я открыл бутылку пива и, неторопливо потягивая его, наблюдал, как мухи сидели на потолке. Через полчаса пиво закончилось. Мухи сидели на потолке. Иногда, словно корабли-разведчики, одна-две мухи отделялись от флотилии и, делая вид, что просто гуляют, летали по кухне, но нет-нет да и свернут к одному из моих «баров». Я тут же подскакивал, чтобы в деталях рассмотреть, как работают мои коварные сети. Мухи действительно садились на целлофан, влекомые запахом, бесшумно шлепали к отверстиям, ловко пролезали в них и оказывались внутри ловушки. Кто-то сразу плюхался в заветное пойло и утопал в блаженстве. Кто-то аккуратно спускался к жидкости и, понимая, что это западня, устремлялся наверх. Да было поздно – целлофановый купол не пускал обратно, а по каким-то неведомым мне причинам мухи не могли вылезти так же, как залезли. Ловушки работали как часы. Как песочные часы. С очень крупными песчинками. Безоговорочная победа приближалась куда медленнее, чем я того ожидал. Спустя минут двадцать, несмотря на напряжение военного времени, начал клевать носом и отправился за линию фронта, вздремнуть часок-другой.
Время: 16:10.
Каков же был мой восторг, когда, вернувшись на поле битвы, обнаружил, что почти все стаканчики заполнены тушками моих вражин, неживыми или нет, это уже не важно, судьба их всех ждет одна – прогулка по канализационным рекам и каналам Петербурга. Радость поубавилась, когда перевел взгляд на потолок – он оставался таким же беспросветно черным. Что ж, нужно думать об усовершенствовании своего оружия.
Во-первых, нельзя забывать главный закон рыночной экономики: спрос рождает предложение. Вон у нас сколько страждущих клиентов, а все бары переполнены. Франшиза – наше все: пусть новые заведения появляются во всех уголках кухни, покуда есть стаканчики и пиво.
Во-вторых, лучший помощник любого серьезного героя боевиков, а именно им я себя в это время ощущал, это скотч. Не тот, что пьют (хотя… но нет, нам нужна трезвая голова и холодный, как пиво, расчет), а тот, что залепляет огнестрельные раны, ремонтирует подлодки, позволяет мускулистым детинам бегать по отвесным стенам! У меня даже нужная марка была – не какой-то там дилетантский прозрачный, а самый что ни на есть серый, как в лучших фильмах. Это универсальное средство борьбы со вселенским злом, направленное липкой стороной вверх, слегка смазанное вареньем, заменило пищевую пленку на стаканчиках, нанося, тем самым, двойной удар: и мухоловка для тех, кто оказался внутри емкости, и капкан для тех, кто просто решил погулять по «крыше».
В-третьих, без анализа не победить даже в «дурака». Я не просто так избавился от побежденных ранее врагов, сперва была изучена привлекательность каждого из коктейлей. Ценителей безалкогольного сиропа нашлось совсем чуть-чуть. Как ни жестоко это признавать, скорее всего, его жертвами пали дети. Любителей темного пива нашлось куда как больше. Но самый большой успех имел малиновый ламбик местного разлива, хотя, кажется, у некоторых особ угадывалось отвращение к данному виду бормотухи.
От безалкогольной версии было решено отказаться, сосредоточившись только на популярных сортах. В результате изготовлено пятнадцать новых емкостей с подвохом, благо к закупке стаканчиков снабжение подошло основательно.
Покончив с перегруппировкой сил, главнокомандующий скрылся в глубоком тылу. Вечерело, шел пятый час битвы. Любая война несет с собой голод. Эту очевидную истину мне напомнил желудок, проурчав, что последний раз его кормили где-то над Ближним Востоком. Холодильник безоговорочно пустовал. Одним пивом сыт не будешь, а двух у меня не было. Бежать в магазин, потом готовить и, тем более, есть в компании сотен «чарли» не улыбалось даже такому бывалому вояке, как я. К счастью, локализация конфликта ограничивалась тридцатью двумя квадратными метрами нашей квартиры, остальной мир не знал о нависшей над ним катастрофе и жил в свое удовольствие. Переодевшись в гражданское, вырвался наружу. Пара шпионов увязалось было за мной, но я умело скрылся.
Никогда не любил ходить по ресторанам в одиночестве. Возможно, это комплекс романтика, но каждый раз мерещится, будто все окружающие уверены: моя дама не придет, перед ними брошенный неудачник. Поэтому, не желая казаться дураком и слишком долгое время отсутствовать на поле брани, я выбрал одну из забегаловок, где можно перекусить, не томясь в ожидании, как молоко в термосе. Тем более, быстрая еда скора не только в приготовлении, но и в употреблении, так что через каких-то полчаса я насытился и был готов вернуться в осажденную крепость. Выйдя на улицу, которая незаметно принималась вечереть, понял, что мне нужно перевести дух от мух. А им дать без стеснения насладиться бесплатным угощением. Поэтому свернул с Каменноостровского проспекта на набережную Карповки, дошел по ее изгибам до Большой Невки и побрел по Аптекарской набережной, огибая по дуге весь этот ботанико-медицинский квартал. Перед возвращением на Каменноостровский нырнул в Лопухинской сад, впервые оказавшись в нем без Светы. По правде говоря, к этому моменту я изрядно вымотался от смеси многочасового перелета и устроенного моциона, поэтому проскочил уютную прохладу сквера, лишь смотря перед собой и мечтая поскорее добраться до дома. Пускай даже захваченного паразитами.
Время: 19:12.
Поднимаясь по лестнице к квартире, я преисполнился оптимизмом и даже замышлял пересчитать количество новых жертв. Каково же было мое возмущение, когда, вернувшись на поле брани, я обнаружил как некоторые особи нагло гуляют по липкой поверхности, угощаются малинкой, а потом спокойно улетают по своим делам. Кроме того, наличие скотча явно снизило привлекательность баров, возможно, дело в его отталкивающем запахе. Содержимое стаканчиков не радовало количеством мух.
Вместо долгожданного отдыха пришлось потратить еще полчаса на обслуживание приманок.
Время: 20:11.
Потратив остатки пива и энтузиазма на очередную модернизацию арсенала, я отправился спать, искренне надеясь, что у мух, как у всех нормальных людей, аппетит просыпается к ночи. Окинув взглядом потолок перед уходом, понял, что победа все же приближалась. Вот только чья?
Забаррикадировавшись в спальне, связался с женой и доложил о сдержанных успехах операции. Похвалы не дождался, получил директиву за следующий день довести дело до конца, пожелал спокойной ночи и дал отбой.
Время 22:01.
Меня разбудил сон, в котором я был пленен мухами, поднят высоко над землей и сброшен вниз. Это падение я ощутил в реальности и оттого проснулся. Кажется, это называется «гипнотический рывок». Раз уж проснулся, решил выйти на разведку и оправку. Не включая в комнате свет, чтобы не обнаружить свое присутствие, прокрался к туалету. Я ожидал, что сумеречный воздух августовской ночи будет кишеть снующими туда-сюда мухами. Но нет, в пределах моего роста все было на вид как обычно. Поднимать глаза к потолку и вглядываться в полутьме в царящий бедлам мне не хотелось. В кухню я не пошел, лишь заглянул. Но и там, на мой близорукий взгляд, все было спокойно. Что же, утро покажет истинное положение дел.
Время: 8.05.
Оставшаяся ночь так и прошла в странных видениях, от которых на утро осталась лишь мнимая липкость на кончиках пальцев. Не тратя время на желание освежиться и смыть с себя послевкусие сна, я отправился в кухню осматривать позицию.
Расчет на чревоугодие сработал. Мои сети ломились от улова! Зрелище было омерзительно радостным: темная жидкость, на четверть заполнившая стаканчики, теперь больше походила на густой суп. Почти азиатский деликатес.
Мух на потолке ощутимо поубавилось. Наверное, их осталось сотни две, не больше. Чаша весов склонилась в мою сторону, но война еще не завершена. Нужно возобновлять операцию.
Напрочь забыв обо всем на свете, кроме потребностей фронта, побежал в ближайший универсам за пивом и стаканчиками. Схватив с прилавков необходимое, подскочил к свободной кассе. Продавщица посмотрела на меня, запыхавшегося, с заветными покупками в руках. Цокнула языком, показала на часы и сказала укоризненным тоном:
– До одиннадцати ни-ни!
Не имея привычки покупать пиво на завтрак, я совсем позабыл об ограничениях по продаже алкоголя. Испытывая смешанные чувства от явного позора и еле сдерживаемого желания расхохотаться от нелепости этой ситуации, я сунул вредной кассирше свои несостоявшиеся покупки и выбежал из магазина.
– Алкашня! – донесся до меня ее возмущенный вердикт.
Оказавшись на улице, я дал волю смеху. Остыв, пошел искать один из круглосуточных магазинов, известных своим пренебрежением ко всякого рода запретам. Пока шел, накатило неоправданное чувство стыда. Теперь мне казалось, что все, кто проходил мимо, знали, что я бегаю по городу в поисках выпивки с утра пораньше. Мне захотелось поскорее покончить с этим делом и вернуться к моим родным и понимающим мушкам, убежать от почти прилипшего ярлыка пропойцы.
Время: 9:07.
Уже наловчившись мастрячить мухоловки, бодро обстряпал дело: бутылка – открывашка – пиво – стаканчик – моющее средство – где-то малина – пленка – резинка – готово. С новой надеждой сел на стул и вспомнил, что даже не умывался, не говоря уж о завтраке. Из съестного дома по-прежнему имелось только темное «мушиное». Задумался, не уподобиться ли ярлыку пьяницы и позавтракать остатками пива? Тем более, это избавит меня от необходимости снова встречаться с той вредной кассиршей. Но организм, с детства избалованный питательными завтраками, запротестовал. Пришлось тащиться в магазин за творогом и какой-нибудь булкой. Работала все та же касса с той же кассиршей. Она узнала меня, пробила покупки, каждым движением и взглядом показывая, что видит меня насквозь. Молча расплатился. Уже в дверях услышал тихое, но четко брошенное мне в спину «алкашня».
Мухи без меня не стали завтракать. Все-таки в воскресенье у нас принято садиться за стол всей семьей. Откушав, мы занялись каждый своим делом: они с потолка читали журнал, лежащий передо мной на столе, а я просто сидел и смотрел на них. Время шло. Я тоже полистал журнал. Ловушки стояли без дела.
Время: 11:02.
Может, слишком рано для приема пищи, может быть, меня раскрыли и больше не хотят иметь дело с моими угощениями, но оставшиеся мухи абсолютно не интересовались ловушками.
Я приуныл. Уже совсем скоро мне докладывать о полной зачистке локации. Либо совершать сэппуку, как того требует обычай. Я захлопнул журнал, и на меня с обложки смотрел своим знаменитым прищуром Роберт Де Ниро. Вот-вот покачает головой. Ох уж этот Боб!
Тут на меня накатило. То ли смена часовых поясов, то ли разлука с семьей, но я словно одичал. Схватил журнал, свернул его трубочкой, так что нос Боба оказался на острие атаки, вскочил на стул и начал яростно лупить по потолку. Мухи в панике разлетались кто куда. Нерасторопные, может старики, с едва уловимым хрустом лопались, превращаясь из черных мух в красные точки на белом потолке.
Когда скопление мух на потолке исчезло, я стал прыгать по всей кухне, размазывая по любым поверхностям мелких паразитов, свободной рукой пытаясь ловить их на лету, то и дело зачем-то выкрикивая «Боб негодует, гады!»
Это было чистое помутнение! Угодив журналом об угол стола, сломал Бобу нос. Слишком широко размахнувшись, свернул одну из ловушек. Засадил локтем холодильнику в бок. Сбил картину со стены. На исходе сил поскользнулся на разлитом пиве и шмякнулся на пол. Отбросил окровавленный журнал в сторону. Дотянулся до стола и схватил пиво. Сидел на полу, одной ногой в луже, пока не опустошил бутылку.
Финальная битва окончена. Деморализованные остатки вражеской армии потихоньку добью тапком.
Время: 20:05.
Входная дверь открылась, и квартира вновь наполнилась жизнью. К этому времени я привел дом в порядок: вымыл полы, оттер ошметки мух со всех поверхностей, выгнал запах пива, снова навестил кассиршу и купил липкую ленту против насекомых, развесил ее повсюду как напоминание и победителям, и побежденным. Лента вполне успешно справилась со своей задачей, захомутав еще несколько десятков ранее уцелевших мух. К возвращению семьи я был уверен, что в квартире находилось не более одной мухи. Она тут же пролетела перед носом только что вошедшей Светы. Жена вопросительно посмотрела на меня.
Это Боб, – ответил я, первое что пришло в голову. – Он свой.